Хайнц Шмидт - С Роммелем в пустыне. Африканский танковый корпус в дни побед и поражений 1941-1942 годов
Я понимал, что идея Паулюса иметь надежную линию обороны в Газале была весьма привлекательной. Но я прекрасно знал, что воинственный Роммель никогда не согласится играть такую жалкую роль в пустыне. Так и вышло – никаких серьезных изменений после инспекции Паулюса не произошло. Мы не отошли в Газалу и питались по-прежнему «стариком».
Глава 10
«Боевой топор» на границе
После нашего визита в Соллум Роммель потерял интерес к Тобруку и больше внимания стал уделять границе.
– Тобрук оказался крепким орешком, и его взятие потребует тщательной подготовки – сказал он.
А он хорошо понимал, что Уэйвел не даст ему спокойно готовиться к штурму. Поэтому Роммель решил укрепить все позиции не только по периметру крепости, но также и на границе. С началом мая жара в пустыне значительно усилилась. По войскам прошел слух, что операция будет отложена до окончания жарких летних месяцев. Так, по крайней мере, хотелось верить солдатам.
Солдаты, воевавшие в танковых войсках, решили, что для них война в пустыне закончилась. Но они не знали, что Уэйвел был настроен решительно.
Британская воздушная разведка обнаружила расположение нашей передовой штаб-квартиры. Мы перенесли ее из района Белого дома на север, на побережье к западу от Тобрука. Я был благодарен воздушной разведке Королевских ВВС, поскольку условия здесь, по сравнению с мрачным районом Белого дома, были просто идеальными. А как приятно было вернуться к морю после наших поездок по пыльной пустыне!
Я часто ездил с Роммелем на границу. Мы строили оборонительную линию от побережья в глубь пустыни. Она шла от горы, на которой располагался перевал Халфая, вглубь к Сиди-Омару. На ней поспешно устанавливали 88-миллиметровые немецкие орудия и итальянскую артиллерию. Танковая разведгруппа стояла теперь между фортом Капуццо и Сиди-Омаром в качестве подвижного резерва.
Когда бы мы ни возвращались с границы, я тут же бежал купаться. Впервые, с тех пор как я познакомился с Роммелем, он позволил себе расслабиться. Он жил в небольшом грузовике, а Берндт и я – в палатке рядом с ним. Нашими соседями были военные корреспонденты фон Эзебек, Эртл и Борхерт. Мы часто приглашали их ужинать, особенно когда я готовил рис с концентрированным молоком. Эзебеку нравилось, чтобы рис был довольно сухим, и я как хозяин всегда делал то, что могло ублажить наших гостей. Среди нас не было дам, поэтому днем мы купались в костюме Адама, а купальные трусы и рубашка считались уже вечерним туалетом.
2– Вставайте, Шмидт! – крикнул мне рано утром Берндт через откинутый полог палатки. – Вставайте быстрее – недалеко от берега большой корабль, его атакуют «мессершмиты».
– О, – сказал я, думая, что меня дурачат. – Мы снова топим «Арк Ройал»?
– Да нет, правда, Шмидт, выгляни наружу. Этот корабль, возможно, прорывается к Тобруку. Ну, вставай же!
Я собирался было посоветовать Берндту придумать что-нибудь получше, если уж ему так не терпится вытащить меня из-под одеяла, но тут услышал отдаленную пулеметную стрельбу.
– Слышишь! «Мессершмиты» накачивают свинцом этот корабль, но, если не веришь, оставайся где есть. – И массивная голова Берндта исчезла из проема.
Я натянул купальные трусы и в несколько прыжков преодолел песчаную дюну, закрывавшую вид на Средиземное море. И вправду, корабль был – конечно, не такой большой, как описывал Берндт, но, по крайней мере, трехмачтовый и с мотором. Три немецких истребителя пикировали на него, поливая огнем во всю свою мощь. Легкие зенитные пулеметы корабля храбро отбивались от атакующих самолетов. Корабль находился в нескольких милях от берега, но бой был виден очень хорошо.
На пляже быстро собралась толпа. Здесь же был Роммель и несколько штабных офицеров. Военные корреспонденты фон Эзебек и Эртл тоже прибежали на пляж. Эртл тащил свою неизменную кинокамеру.
У истребителей не было бомб. Вряд ли они могли помешать кораблю подойти к берегу. Но случилось неожиданное. Через несколько секунд корабль охватило пламя. Сначала палубу, а затем корму. Мы наблюдали, как моряки забирались в спасательные шлюпки. Через несколько минут они уже что было мочи гребли от корабля. Не успели они отойти от него и двух сотен ярдов, как он взорвался. За ярким столбом огня во все стороны полетели горизонтальные снопы пламени. Только потом звук самого взрыва дошел до нас. Высоко в небо, словно гриб, поднялся столб дыма. Я видел, как рядом со мной Эртл, приникнув глазом к видоискателю, вел камеру вверх вслед за поднимающейся колонной дыма. Несколько балок со всплеском упали в море. Когда через несколько минут густой дым рассеялся, от корабля не осталось и следа.
Из дыма вынырнула спасательная шлюпка. Гребцы налегали на весла, двигаясь к берегу. Они несколько раз пытались повернуть в сторону Тобрука, но истребители не дали им сделать это. Они пролетали буквально над головами гребцов, заставляя их отворачивать. В течение почти двух часов лодки то приближались к берегу, то удалялись от него, пока, наконец, не пристали к нему довольно близко от наших палаток, как раз в том месте, где позднее была захвачена британская диверсионная группа.
Экипаж валился с ног от усталости. Двое тяжелораненых скончались вскоре после высадки на берег. В основном это были греки, моряки торгового флота, за исключением расчета зенитной установки, располагавшейся на борту обреченного судна. Это было маленькое греческое грузовое судно, шедшее из Александрии с грузом боеприпасов для Тобрука. Ночью капитан не смог найти вход в гавань. На рассвете он понял, что оказался на несколько миль восточнее его. Тогда и появились истребители. Одна из пуль, влетев в открытую дверь, попала в зажженный в каюте примус, на котором готовили утренний чай. В считаные секунды каюта была охвачена огнем. Пламя распространилось дальше, вскоре загорелся бак с бензином. Экипажу оставалось только одно – покинуть корабль.
3Однако трудно было ожидать, что такая идиллия во время войны продлится долго. Позади нас британские ВМС обстреливали Бенгази, пытаясь помешать усилению Африканского корпуса. День-два спустя Уэйвел нанес удар по Соллуму. В то же самое время герцог Аоста сдал крепость Амба-Аладжи. Последний важный очаг сопротивления в Восточной Африке пал; через несколько дней немецкий десант высадился на Крите и нанес жестокий удар войскам Уэйвела.
Операция Уэйвела носила кодовое название «Боевой топор», хотя мы этого не знали, когда с халфайского фронта пришли первые сообщения о «мощном танковом ударе». В основном на вооружении у англичан был танк «Мк-II» («матильда»), имеющий специальную лобовую броню и защищенные с боков специальными броневыми плитами траки.
