Вильгельм Йонен - Ночные эскадрильи люфтваффе. Записки немецкого летчика
Даже простые солдаты теперь задумывались о судьбе люфтваффе. Однако их зарождающиеся сомнения подавлялись искусной пропагандой. Высокопоставленные офицеры-нацисты читали лекции о новом оружии «Фау-1» и «Фау-2». «Нам больше не придется летать в Англию, — настойчиво повторяли они. — С помощью наших „Фау-1“ мы скоро поставим британцев на колени. А до тех пор немецкий солдат должен стоять до конца и делать все, что в его силах, дабы защитить фатерланд. Да здравствует фюрер». Всегда одни и те же слова: «Стоять до конца, стоять до конца».
Эскадрильи ночных истребителей действительно делали все, что было в их силах. Все пилоты, от капитанов до капралов, ночь за ночью поднимались в воздух, чтобы сражаться с врагом. Наземный персонал выбивался из сил, но к наступлению сумерек самолеты всегда были готовы к вылету. Однако в век машин все усилия и жертвы пилотов и техников бесполезны, если отстаешь от противника в техническом прогрессе. Нам необходимы были более быстрые и современные дневные истребители, бомбардировщики и ночные истребители. Не позор ли для наших лидеров то, что томми могут летать над рейхом дальше и с большей скоростью, чем наши собственные истребители? В 1940 году наши «Ме-109» и «фокке-вульфы» на равных сражались с «харрикейнами» и «спитфайрами». А сейчас, в 1943-м? Мы летаем на тех же «Ме-109» и «фокке-вульфах», хотя и модернизированных, против более быстроходных вражеских самолетов: «тандерболтов», «мустангов», «москито» и «лайтнингов». Свои «харрикейны» и «спитфайры» союзники используют в качестве учебных машин. А мы ежедневно спрашиваем себя, почему люфтваффе не имеет самолетов с турбореактивными двигателями, чертежи которых лежали в сейфе профессора Мессершмитта еще в 1941 году. Чего они ждут? Когда станет слишком поздно? Вот такие мрачные мысли одолевали нас в ожидании очередного боевого задания.
Британцы только поднялись в воздух, а мы уже получили приказ: «Боевая готовность для всех самолетов».
00.50. Приказ на взлет. Я полетел прямым курсом к острову Шаувен и поднялся на высоту 15 000 футов. Пост «Бобр» доложил о первых радиолокационных контактах. 01.00. Мой радист Фациус доложил, что томми летят в 1000 ярдах к западу. Полный газ! Появляется самолет противника. Мы уже над побережьем. В лунном свете поблескивает море, а земля тонет во тьме. Мой «Ме-110» попал в воздушный поток от вражеского винта, и пришлось держать ухо востро.
Фациус сообщил последние данные: «Противник в пятидесяти ярдах впереди на нашей высоте».
Через несколько секунд я увидел отблески восьми патрубков. Четырехмоторный бомбардировщик! Я спикировал на 150 футов ниже том-ми. Фациус уже опознал марку самолета — «Галифакс». Я атаковал, дав первую очередь по левому крылу. Языки пламени вырвались из бензобака, осветив красные, белые и синие круги. Горящий бомбардировщик упал на землю, и охота продолжилась. 01.43. Еще одна картинка на нашем экране. Молодец Фациус! Мы начали медленно подкрадываться к противнику. 1000 ярдов, 600, 200, 100, и я уже вижу темную тень. Еще один «Галифакс». Через минуту и этот бомбардировщик охвачен пламенем. И снова воцаряется тишина.
Несколько минут спустя «Бобр» доложил о массированном налете на Кельн. Отдельные эскадрильи британцев встретились над Кельном. От наземного поста наведения я получил приказ кружить над маяком «Бобра» и ждать возвращения бомбардировщиков.
Вдали над западным горизонтом появилась яркая полоска: бомбы падали на город со знаменитым кафедральным собором. «Бобр» вскоре сообщил, что бомбардировщики возвращаются. Они загодя снизили высоту, чтобы на максимальной скорости пересечь Ла-Манш и укрыться на своем побережье.
— «Бобр» — «Соколу-10». Отзовитесь. Я сообщил свою высоту и курс.
— «Бобр» — «Соколу-10». Летите курсом 280 градусов. Самолеты противника на высоте 9000 футов. «Курьеры» теряют высоту.
Я немедленно бросился в погоню. Дистанция была целых 6000 ярдов. Я круто сбросил высоту, добавил газа. Фациус включил радар и стал прощупывать пространство вокруг. Вдруг на экране появились зигзаги.
— Враг летит на полной скорости к побережью, — доложил «Бобр». — Полный газ.
— Думаете, он удерет? — спросил мой радист;
— Нет, не должен, — ответил я. Взревели двигатели, скорость увеличилась до 310 миль в час. Мы медленно нагоняли противника.
— Он повернул, — доложил Фациус. Зигзаги на экране радара покачивались слева направо и обратно. Мы уже летели над морем на высоте 6000 футов. Я все поставил на одну карту и дал полный газ. На полной мощности мотор продержится не больше пяти минут. Фациус начал отсчет. Самолет дернулся и задрожал. Вибрации и рев моторов будоражили экипаж. Потекли секунды величайшего напряжения. В любой момент могла случиться катастрофа.
— Быстрое сближение. Враг в 1000 ярдах перед нами, — спокойно доложил Фациус.
Одному из экипажей оставалось жить максимум десять минут, ибо над морем шансов на спасение не было. Один погибнет — таков закон войны.
— 600 ярдов, — доложил Фациус. — Противник летит тем же курсом и снижается.
Я бросил взгляд на альтиметр: 3600 футов. Ненадежная высота. Если машина загорится, всего несколько секунд на прыжок, а на раскрытие парашюта требуется время, и спасательный жилет должен быть надут до прыжка, иначе пойдешь ко дну, как свинцовая глыба.
— Дистанция 400 ярдов.
Прочь ненужные мысли! Яркий лунный свет за кормой помогает томми; у него больше шансов первым заметить нас. Я слегка вильнул, чтобы не попасть под очереди хвостового стрелка.
— Дистанция 150 ярдов, высота 2400, противник точно впереди.
Вот он! В лунном свете мелькнули акульи плавники бомбардировщика. В тот же момент томми заметил меня и сделал резкий левый вираж. Началась борьба за выживание. Не успел я занять положение для стрельбы, как бомбардировщик резко набрал высоту. Его крылья выросли передо мной, словно прося помощи у ночного неба. Но я держался у него на хвосте, и вот уже весь его фюзеляж попал в мой прицел. Я дал очередь, но он предвосхитил опасность и круто ушел в пике. Я обливался потом. Мой альтиметр показал всего 900 футов. Британский пилот вышел из пике в последний момент над самой водой. Теперь он слишком низко, и пике ему больше не поможет, но он лихорадочно метался, мешая мне прицелиться. Его экипаж стрелял из всех орудий, и я летел будто в раме из следов трассирующих пуль и снарядов. Главное в такой ситуации — не потерять головы. Я спикировал к поверхности воды, и, похоже, томми выпустил меня из виду. С секунду он продолжал лететь вперед, а я сделал «горку» и дал очередь из пушки и пулеметов. Гигантское голубое пламя вырвалось из левого бензобака, и бомбардировщик вместе с экипажем рухнул в море.
