Василий Петров - Прошлое с нами (Книга первая)
Хата стояла на левой стороне. У ворот все спешились. Я ослабил подпруги, после осмотра связал в узел поводья. Перикл вел себя спокойно.
Залаяла собака. На пороге появилась девушка, молодая белокурая полька, протянула кокетливо руку. Поздняков приложился губами, но, кажется, выше, чем полагалось в таких случаях. Девушка погрозила пальцем.
— Обед готов, прошу панов поручиков к столу,— по-русски, с акцентом, проговорила она,— милости просим.
В комнате окна в белых занавесках. Справа за порогом — печь, дальше — кровать, в другом углу — икона, на деревянной подставке прислонилось распятие — серебряный крест с барельефом, подернутый слегка темной окисью. Ближе к окну — стол под скатертью, стулья.
Поздняков, расточавший похвалу в адрес хозяек, нисколько не преувеличивал. Стол уставлен тарелками, блюда с ароматной пищей, плетеная хлебница. Посредине бутылка с этикеткой.
— Желаю панам поручикам аппетита,— окинув взглядом стол, девушка вышла. Дверь закрылась. Гаранин указал острием ножа: — Хотите чарку? Нет? Мы тоже не охотники. Приступим к обеду... Перикл, негодяй, урвал двадцать минут... опаздывать нельзя.
Обед закончился. Взглянув на часы, Поздняков постучал в дверь, за которой скрылась девушка. Я вышел к коню.
Если бы я задержался еще. минуту, обратно шел бы пешком. Перикл уже расшатал столб, за который был привязан. Меня окликнул Гаранин.
— Немного времени у нас еще есть. Хотите представиться старушке?
Я не знал отношений, которые существовали у младших лейтенантов с хозяевами. Возвращаться в дом? Без приглашения хозяев? Неловко. Но и в батарее одному нечего делать. Займусь-ка Периклом. Жеребец не слишком пострадал. Нужно только промыть порывы, оставленные удилами.
Перикл косил иссиня-черным глазом, ударял копытом. Но когда почувствовал шенкели, стал послушней, шел по улице ровной рысью. И только в поле сорвался в галоп. Зимно — небольшое село. Над крышами хат — соломенными и цинковыми — возвышается купол церквушки. В восточной части села — купа высоких деревьев с густыми кронами, там кладбище.
Я дал коню поводья. Побрыкавшись, жеребец перешел на рысь. Что же с Периклом? Непонятно. Может, застоялся?
На пригорке я осмотрелся. Знакомая, кажется, хата. У ворот девушка... двое садятся в седла.
— Куда это вы запропастились? — спросил, догнав меня, Поздняков.— Времени в обрез... Держите по левой развилке, там...— слов не было уже слышно. Перикл шел карьером впереди кобылиц младших лейтенантов.
Скоро мне пришлось снова взяться за мундштучные поводья. Только перед контрольно-пропускным пунктом удалось усмирить жеребца.
— Успеем, кажется,— Гаранин взглянул на часы,— переводите на шаг, здесь нельзя рысью.
Дневальный, принимавший поводья, неодобрительно качал головой. Перикл взмылен гораздо больше кобылиц. На боках — гули величиной с яйцо, кровавые следы шпор, с морды падала хлопьями красная пена.
Боевая подготовка
Из разговора с Гараниным по дороге в парк выяснилось, что приведение огневых взводов в боевую готовность фактически не закончено. Еще не поступили со складов некоторые зипы [12] и табельное имущество, в частности тенты к тягачам. Из средств химической защиты имеются только противогазы и несколько комплектов противоипритной одежды. Часть орудийных номеров несет службу на конюшне, в то время как за огневыми взводами не числится ни одной лошади. Обязанности этих лиц на случай боевой тревоги не определены.
Гаранин построил огневые взводы за линией орудий в одну шеренгу на разомкнутых интервалах. У каждого орудийного номера — карабин «у ноги», два подсумка, шинель в скатке, ранец, противогаз. В течение полутора часов я осматривал состояние оружия, обмундирования, обуви и экипировки людей. Столько же времени заняли гаубицы, орудийное имущество, зарядные ящики, боеприпасы, тягачи, документация.
В конце предписанных уставом правил принятия должности производится опрос. Орудийные номера имели случай заявлять просьбы и претензии, если ущемлялись права военнослужащего. Отдельные лица выражали недовольство нерегулярной доставкой почты, не выдавался положенный по нормам снабжения табак.
Речь шла, по существу, о недоразумениях. Объяснения, сделанные перед строем младшими командирами, нельзя было признать убедительными с точки зрения воинского порядка. Мне придется обращаться к лейтенанту Величко. Снабжение и почта — вопросы, выходившие за пределы компетенции старшего на батарее.
Объявлен перерыв. В течение последующих часов огневые взводы занимались приведением в порядок орудийных зипов и прочего вспомогательного имущества, а также устраняли обнаруженные недостатки в содержании орудий, тягачей, личного оружия.
Возобновились занятия.
— Внимание! — передавал Гаранин.— К орудиям! Меня интересовала прежде всего элементарная подготовка, изначальные знания орудийными номерами огневой службы. Следует установить степень согласованности в поведении девяти человек, обслуживающих гаубицу. Выяснилось, что из четырех орудийных расчетов один был слабо сколочен и при выполнении команд не укладывался в норму времени. Отдельные орудийные номера и водители еще не имели должной сноровки, хотя в старании им отказать было нельзя. Положение в общих чертах представлялось удовлетворительным. Для боевой подготовки орудийных расчетов 3-й батареи имелись, по-моему, все необходимые отправные начала.
Я ознакомил Гаранина с замечаниями, которые намеревался сообщить командиру батареи в порядке принятия должности. Командир второго огневого взвода вначале не возражал, но по пути на КПП обвинил меня в предвзятости. Только предвзятый человек, говорил Гаранин, тратит столько времени в поисках мелких нарушений воинского порядка и раздувает значение известных всем недостатков.
— Некомплект имущества по ПХЗ [13], тенты, заправочные принадлежности — все это мелочи. Да, люди отвлекаются... но нельзя же оставить лошадей без присмотра, кто-то должен за ними ухаживать. Лейтенант Величко хорошо знает об этом.
Тем более, если это действительно так. Командир, принимающий должность, обязан правдиво доложить своему непосредственному начальству о положении в огневых взводах.
— Правдиво? — переспросил Гаранин.— Известно ли вам, что боевой подготовкой третья батарея занимается, в общей сложности не более месяца?
Я не видел связи между продолжительностью занятий и моим назначением на должность.
— Много ли сделаешь за этот срок? — продолжал мой собеседник, полагавший, что связь есть.— Не отрицаю, недочеты имеют место... Но мои орудийные расчеты подготовлены лучше, чем в других батареях. Проверял штаб дивизиона.
