Юрий Сушко - Альберт Эйнштейн. Во времени и пространстве
Расчетная дата «Ч» уже была точно известна – 29 мая 1919 года.
…Утро этого дня не внушало оптимизма временным британским поселенцам острова Принсипи: лил непрерывный дождь. Эддингтон был в отчаянии: все подготовительные работы летели в тартарары! Наконец, только после полудня, около часа дня сквозь тучи робко выглянуло солнце. Астроном схватил фотоаппарат, приготовленные пластины – и с азартом принялся за работу. Всего 302 секунды длилась полная фаза затмения. Всего или целых 302 секунды? Только после осторожнейшей проявки фотографических пластин британский астроном смог облегченно вздохнуть: на 16-м кадре отчетливо получились отпечатки всех избранных для измерения звезд. А это значит? Значит, великая догадка Эйнштейна подтвердилась!
Вскоре поступила информация о том, что группа Кроммелина, которая работала в бразильском Собрале, со своей программой тоже справилась успешно.
Артур подозвал своего помощника и, смеясь, успокоил:
– Теперь вам уже не придется возвращаться домой одному.
Соль шутки поняли лишь они одни. Да еще, конечно, королевский астроном Фрэнк Дайсон, который, провожая их в дальний путь, сумрачно предрекал помощнику Эддингтона: «Если случится неудача, ваш шеф сойдет с ума, а вам придется вернуться Англию в одиночку».
Какова была реакция Эйнштейна на долгожданные известия от астрофизиков? Он отправился в лучший магазин музыкальных инструментов, купил новую скрипку, и весь вечер напролет играл любимые произведения Шуберта и Моцарта. Слушатели ему были ни к чему.
Осенью в Лондоне на совместном заседании Британского королевского общества и Королевского астрономического общества Артур Эддингтон доложил, что обе экспедиции наблюдали отклонения света вблизи Солнца в момент полного затмения, при этом измеренные отклонения поразительно точно совпали с предсказанным Эйнштейном значением. Тут же первооткрыватель электрона, нобелевский лауреат Джон Томсон торжественно провозгласил теорию Эйнштейна «одним из величайших – а может быть, и самым великим – достижением в истории человеческой мысли». Королевский астроном, директор Гринвичской обсерватории официально заявил, что результаты экспедиций, наблюдавших солнечное затмение, свидетельствуют о полной победе Эйнштейна над Ньютоном. При этом почтенный астроном с опаской оглянулся на портрет великого английского ученого, украшавший зал высокого собрания.
Так или иначе, идеи Альберта Эйнштейна действительно полностью разрушали общепринятые представления о законах мироздания, которые прежде стояли, как «на трех слонах», на законах механики Исаака Ньютона. Своим гением создатель ОТО сумел подняться над привычным, устоявшимся пониманием мира, над математическими расчетами и выкладками, дав совершенно иное (физическое и философское) толкование «пространства-времени».
«Где-то там был этот огромный мир, существующий независимо от нас, людей, и стоящий перед нами как огромная вечная загадка, – говорил Эйнштейн, – доступная, однако, по крайней мере, частично, нашему восприятию и нашему разуму. Изучение этого мира манило как освобождение…»
Что касается Ньютона, то Эйнштейн напоминал: «Природа для него была открытой книгой… Он был и экспериментатором, и теоретиком, и мастеровым, и художником… Он остался в воспоминаниях современников сильным, убежденным и одиноким».
Хотя, возможно, он говорил и о себе самом тоже?..
Лондонская газета «Times» дипломатично предложила германскому ученому оценить вклад английских астрофизиков в подтверждение его теории.
– О, конечно, я сделаю это с радостью! Вы даете мне прекрасный шанс!
«С великими и благородными традициями в вашей стране полностью согласуется то, что выдающиеся ученые должны были отдать много времени и сил, чтобы проверить смысл теории, которая была закончена и опубликована во время войны в стране ваших врагов…
Вот еще один пример относительности (для развлечения читателей). Сейчас меня в Германии называют «немецким ученым», а в Англии я представлен как «швейцарский еврей». Но если бы мне было уготовано судьбой стать «bête noire» (неугодным), то произошло бы обратное: я оказался бы «швейцарским евреем» для немцев и «немецким ученым» для англичан».
Редакция газеты не удержалась от комментариев: «Последняя фраза – вполне простительная шутка. Однако хотелось бы отметить, что в духе своей теории доктор Эйнштейн не дал абсолютного описания собственной личности».
Эйнштейн – нет. Но зато газетчики постарались на славу: имя Альберта Эйнштейна, его ОТО триумфально шествовали по всему свету. Ученый снисходительно посмеивался, говоря по этому поводу:
– Мир стал похож на какой-то большой сумасшедший дом. Каждый кучер или официант рассуждает о том, справедлива ли общая теория относительности.
Впрочем, уже давно планета стала похожа на дом умалишенных. Первые симптомы болезни обнаружились с началом мировой войны, а далее с последующей какой-то дикой, непонятной, азиатской революции в России. И фантастическая Эйнштейнова теория, едва обретя какие-то смутные для обывателя подтверждения, становилась предтечей новой, хотя и совершенно невнятной веры, как бы даруя людям спасительный лучик надежды на избавление от послевоенных ужасов и всяческих несчастий.
Прозорливые политики, искушенные мудрецы, услужливые говоруны-пропагандисты меняли сюртуки, фраки и мантии на замызганные плотницкие рубища, спасительную «соломинку», обнаруженную Эйнштейном, принялись выдавать за остов могучего плота, «Ноева ковчега», призванного избавить человечество от всех невзгод, уводя его в неведомый и заманчивый мир с грандиозными возможностями и перспективами. В сознании обывателя реальные очертания приобретали утопические картины фантастического путешествия во времени, из одного мира в другой посредством сообщающихся «черных дыр».
Замена старых истин новыми, пока еще туманными, заодно порождали опасения, неосознанные страхи. Оппонент Эйнштейна профессор небесной механики Колумбийского университета Чарльз Пур, по сути, повторял его слова о клиническом превращении мира в сумасшедший дом: «В последние годы весь мир находился в состоянии беспокойства, как физического, так и душевного. Возможно, что физический аспект этого беспокойства – война, забастовки, восстание большевиков – являются на самом деле зримыми проявлениями какого-то подспудного, глубокого нарушения, которое имеет всемирный характер», однако шел дальше и прямо упрекал своего европейского коллегу: «Тот же дух смятения проник и в науку…»
![Харлан Эллисон - Время глаза [Время ока]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)