Франсуа Бедарида - Черчилль
Только-только благополучно закончилось египетское приключение, как атмосфера снова накалилась — теперь уже на другом конце империи. Участие в новой кампании сулило еще больше блестящих перспектив, и юный патриций, конечно же, не мог упустить такой случай. Его ненасытное честолюбие требовало славы. А с того момента, как в Южной Африке в 1886 году были обнаружены месторождения золота, постоянно росла напряженность в отношениях Великобритании и бурских республик — Оранжевой и Трансвааля. В 1899 году кризис достиг апогея. Война, казавшаяся единственным выходом, была развязана 11 ноября. Вопреки всем ожиданиям длилась она целых три года. Уинстона давно влекло к этим далеким землям, и он, заблаговременно договорившись с редактором «Морнинг Пост», предложил свои услуги в качестве военного корреспондента и подписал выгоднейший контракт. Двадцатипятилетний юноша должен был получить гонорар в тысячу фунтов за четыре месяца, газета также оплачивала все его дорожные расходы. И вот через два дня после начала военных действий Уинстон отплыл в Кейптаун на одном корабле с главнокомандующим и его штабом. По прибытии 31 октября нашего удачливого военного корреспондента назначили еще и лейтенантом в один из действующих полков британской армии — ланкастерский гусарский полк. На корабле Уинстон повстречался с другим военным корреспондентом, журналистом «Манчестер Гардиен» Джоном Аткинсом. Любопытно, как Аткинс описал своего коллегу: «До тех пор мне никогда еще не доводилось встречать такого человека. Сразу видно, что он честолюбив, к тому же эгоцентричен, однако наделен способностью сообщать свой пыл окружающим и вызывать у них симпатию»[43].
Британцы, плененные бурами. Уинстон (в пилотке справа). 1899.
Уинстон, которому не терпелось оказаться в гуще событий, едва сойдя с парохода, тотчас же отправился в Натал. Там он и попал в плен несколько дней спустя, 15 ноября. Бронепоезд, который сопровождал Уинстон, попал в засаду, устроенную отрядом буров. Его взял на мушку всадник, в котором воображению Уинстона угодно было узнать Луиса Бота, будущего генерала армии буров. Напрасно бедный Уинстон твердил, что он всего лишь военный корреспондент, — буры, видевшие, как их пленник участвовал в наступлении, заперли его в Претории, в здании школы, превращенной в тюрьму для пленных британских офицеров. Несмотря на то, что устроили Уинстона с шиком, а министры и старшие офицеры вражеской армии даже приходили к нему с визитами, он тяжело переживал свое пленение, «мучительное и унизительное». Впоследствии, уже будучи министром внутренних дел, Черчилль вспомнил об этом печальном эпизоде своей жизни, когда ему пришлось заниматься усовершенствованием пенитенциарной системы.
С момента пленения Уинстон думал лишь о побеге. И хотя весть о случившемся распространилась на удивление быстро и за его голову было назначено вознаграждение (сотня объявлений с фотографией Уинстона возвещали, что тот, кто доставит его обратно живого или мертвого в случае побега, получит двадцать пять фунтов стерлингов), Уинстону удалось в ночь на 13 декабря выйти за оборонительные сооружения лагеря. Однако, оказавшись на свободе, он остался один-одинешенек на улицах Претории, с жалкими грошами и несколькими плитками шоколада в кармане. Уинстон находился в самом сердце вражеской территории, а между тем у него не было ни карты, ни компаса. Он не знал ни слова на местном языке. До ближайшего района, контролируемого союзническими португальскими войсками, было пятьсот километров. Вскочив в товарный поезд, Уинстон уехал из города, а на следующую ночь, благодаря счастливой случайности, первый же дом, в дверь которого он постучал, оказался домом англичанина — директора угольной шахты. Хозяин отвел Уинстона в штольню, где тот скрывался в течение трех дней, коротая время за чтением «Похищенного» Стивенсона. Затем тайком Уинстон пробрался на поезд и, спрятавшись среди тюков шерсти, благополучно прибыл в Мозамбик. Добравшись до Лоренсу-Маркиша 21 декабря, он тотчас же отправился к британскому консулу, затем телеграфировал в «Морнинг Пост» и отплыл в Дурбан. На пристани собралась большая толпа, люди радостно приветствовали чудом спасшегося героя, размахивая английскими флагами. Оркестр играл патриотические марши. Рождество Уинстон встретил уже в штаб-квартире армии и на линии фронта. Его зачислили лейтенантом в южно-африканскую легкоконную армию.
В одночасье Черчилль стал знаменитым. Повсюду его, словно героя, встречала шумная толпа. Из Англии приходило огромное количество поздравительных телеграмм. О подвигах Черчилля рассказывали небылицы. Ведь известие о его побеге разнеслось по городам и весям еще быстрее, чем весть о его пленении. Этот побег воспринимался как своего рода компенсация за унизительные поражения, которые английские войска терпели от буров на протяжении целой недели, «черной» недели. Именно на эту злополучную неделю и пришелся побег узника. Между тем мнение самого Черчилля о бурах сильно изменилось со времени его приезда в Южную Африку. Когда кампания только началась, он свысока глядел на этот народишко, бросивший вызов великой империи. «Разве могла горстка дерзких флибустьеров угрожать Pax britannica?» — заявил Уинстон во время очередного праздника в Бленхейме. Последовавшие события быстро изменили его мнение, и Уинстон уже склонялся к мысли о том, что война будет затяжной. Принимая участие в сражениях, Черчилль вынужден был отдать должное противнику. Буры хорошо держались в седле, метко стреляли, превосходно знали местность. Один бурский повстанец, по словам Черчилля, стоил четырех или пяти британских солдат. По обыкновению Уинстон продолжал критиковать британское командование в своих заметках, впрочем он не утруждал себя поисками слабых сторон командования, предпочитая «критику вообще». Этим Уинстон снова вызвал недовольство. Нужно сказать, что у юного честолюбца была прямо-таки мания бестактно обращаться с должностными лицами... Единственным военачальником, которого Уинстон пощадил, был генерал Ян Гамильтон. Они прониклись друг к другу симпатией еще в Индии и сохранили добрые отношения вплоть до событий в Дарданеллах.
Между тем госпожа Фортуна отвернулась от одной армии и улыбнулась другой. С начала 1900 года наступать стали английские войска, получившие значительное подкрепление. Город Ледисмит, осажденный повстанцами с самого начала кампании, был освобожден 28 февраля. В своих статьях для «Морнинг Пост» Черчилль так ярко описал вступление в город британских соединений, словно сам принимал в этом участие, на самом же деле он оказался там лишь несколько часов спустя. А всего через пару недель была снята осада Мафекинга, и полковник Баден-Пауэлл стал вторым после Уинстона героем этой войны, которая нашла живой отклик в сердцах англичан. Теперь военные действия разворачивались на территории бурских республик, и Черчилль после многочисленных приключений, во время которых ему еще не раз приходилось рисковать своей жизнью, 5 июня принял участие в триумфальном вступлении в Преторию. Там Уинстон, прежде всего, поспешил освободить соотечественников из своей бывшей тюрьмы.
