Kiedis Anthony - Scar_Tissue_rus
Затем Шер поднялась в спальню и приготовилась ко сну. Она оставила дверь настежь открытой. В спальне было темно, но в ванной горел свет, поэтому я смотрел, как она снимает свои вещи, всё время притворяясь, что собирался спать. Там было обнажённое женское тело, оно было высоким, стройным, особенным и просто волнующим. У меня не было никаких порывов желать каких-либо физических отношений с ней, но в моих мыслях это был стимулирующий и не совсем невинный момент. Через некоторое время она вернулась обратно в комнату и легла в постель обнажённой. Я помню, как думал: “Это очень неплохо, лежать рядом с этой обнажённой дамой”.
Следующая женщина, продвинувшая вперёд моё сексуальное образование, была также старше меня. Беки (Becky) была бывшей девушкой Алана Башары. Ей было около двадцати четырёх тогда, она была маленькой и красивой с восхитительными волнистыми волосами. Она также принимала таблетки. Я ходил с ней по всяким её делам, и она доставала немного таблеток, а затем мы прыгали в её Фиат и ездили по городу. Наши дни заканчивались тем, что мы были под кайфом, приходили домой и дурачились. Наши с ней тусовки превратились для меня в отличные учебные уроки, потому что она точно показала мне, как доставить девушке удовольствие. Однажды она даже попросила меня сделать ей массаж ягодиц. “Ого, я никогда бы не подумал об этом!” - воскликнул я.
В восьмом классе секс всё ещё оставался для меня чем-то мало изведанным. Но даже тогда я не знал ни одного парня моего возраста, который занимался этим. Каждому из моих друзей предназначалось ещё несколько лет оставаться девственниками, поэтому частью этой радости для меня было то, что я приходил в школу на следующий день и говорил своим друзьям: “Эй, я провёл ночь с девушкой”. А они все отвечали: “Вот это да, это просто за пределами всякого понимания”. Они были даже больше удивлены после моего опыта с Грэйс в Эмерсоне.
Он начался, как и многие мои сексуальные связи того времени, с таблеток. Или с половины таблетки, если быть точным. Я принёс таблетку в школу и разделил с Джоном. Мы планировали встретиться за ланчем и поделиться нашими ощущениями по поводу того, как это быть под кайфом в учебное время. К четвёртому уроку меня полностью забрало. Я был на занятии по журналистике с красивой девушкой по имени Грэйс, которая была отлично физически развита для четырнадцати лет, а особенно притом, что она была японкой. Я знал, что всегда ей очень нравился. Внезапно меня осенило. Я спросил учителя, мог ли я взять Грэйс на задание в кампус, где мы могли бы походить по округе и попробовать придумать какие-нибудь истории для классной газеты. Я был настойчив, потому что находился под кайфом и чувствовал, как таблетки внутри меня принуждали меня к общению. Учитель сказал: “О'кей, только постарайтесь вернуться до конца урока”.
Грэйс и я вышли из кабинета и пошли по коридору прямо в мужскую уборную, которая представляла из себя старую красивую ванную, построенную в тридцатых, со множеством кабинок, высоким потолком и огромными окнами. Я начал ласкать её грудь и целовать её, и ей это очень нравилось. Я был под кайфом, а она нет, но она была также возбуждена, как и я, и также хотела пройти этот опыт. В тот момент, когда я начал удовлетворять её пальцем, маленький мальчик вошёл в ванную, увидел нас в кабинке, закричал и выбежал. Вместо паники и прерывания миссии я был настроен на то, чтобы найти безопасное место. Мы обошли кампус и нашли навес с техническим оборудованием за одним из бунгало. Мы немедленно разделись и начали делать это. К моему большому удивлению казалось, она точно знает, что делает. Как только я кончил, я встал и, как у любого тинейджера, мой член остался твёрдым. Мгновенно она встала прямо на колени и начала делать мне минет, и я снова кончил. Я был поражён. Откуда она знала, как это делать? Мы оделись и побежали обратно в класс, хихикая всю дорогу. Как только я пришёл на ланч, я рассказал своим друзьям всю историю, они были ошеломлены и полны зависти. А для меня это был всего лишь ещё один обычный день, потому что я всегда хотел заниматься всем, что встретиться у меня на пути.
В июле я поехал в Мичиган и провёл обычное лето в этом расслабляющем месте, полном лесов, озёр и персиковых садов, где я стрелял из своего воздушного ружья и тусовался с Джо и Нейтом. Но когда лето кончилось, мы с мамой решили, что мне следовало остаться в Мичигане на первый семестр девятого класса. Моя мама была беременна третьим ребёнком, и она хотела, чтобы я был рядом и сблизился со своим новым родным братом или сестрой. По причине того, что они со Стивом жили в Лоуэлле, а это был пригород, я ходил в школу в городе с населением меньше двух тысяч.
Большинство ребят не принимали меня. Все популярные в школе парни, тупоголовые сыновья фермеров, называли меня “девчонкой”, “Голливудом” и “лохматым”, потому что у меня были длинные волосы. Когда начались занятия, я пришёл в особенной одежде, с особенной причёской и особым ко всему отношением, эти дикари с фермы хотели меня убить. Моим единственным утешением были мои отношения с девушками, которые, похоже, оценивали меня немного лучше. В том семестре я встречался с одной сексуальной девушкой испанского происхождения и с блондинкой по имени Мэри (Mary), которая была победительницей средне-западного конкурса Длинных и Шелковистых волос, устроенного фирмой Лореаль. Она была очень красивой, и я был на год младше неё, но наши отношения так и не развились в безумный роман, как я предполагал. Мы проводили большую часть времени, держась за руки и развлекаясь, она позволяла мне дотрагиваться до различных частей её тела, но никогда не отдавалась мне полностью. Я не знаю, возможно, она смеялась надо мной, потому что я был младше и на две головы ниже её.
Третьего октября 1976 года моя мама родила мою вторую сестру, Дженнифер Ли Идему (Jennifer Lee Idema). Это было радостное время в семье, и у нас образовался наш действительно милый маленький мир со Стивом, Джули, моей мамой, новорождённой девочкой и собакой по кличке Эшли (Ashley). Кроме того, что я сближался с Дженни, я иногда неплохо проводил время со Стивом. Он всегда поддерживал меня во всём, что я делал.
Когда я вернулся в школу Эмерсон на вторую половину девятого класса, произошли огромные перемены. Когда я уезжал, я был королём кампуса в этом безумном, неформальном королевстве. А когда я вернулся, всё вокруг как бы говорило: “Тони? Какой Тони?”. Была пара парней, которые считались главными, и у кого-то из них были бакенбарды (а мне было ещё очень далеко до хотя бы первых признаков бакенбард). Поэтому я нашёл себе другое применение. Я собирался стать актёром, по большей части из-за того, что этим занимался мой папа. Паука всегда интересовала актёрская деятельность. К тому времени он начинал уставать от жизни в качестве Короля бульвара Сансет Стрип. Ему надоело продавать наркотики, и надоели кучи людей, вторгавшиеся в дом в любое время ночи. Поэтому, когда Ли Страсберг открыл филиал своего института в Лос-Анджелесе, папа решил поступить. Он приходил домой после занятий в восторге от методов актёрской игры, использования чувственной памяти и от всех этих новых концепций. Всё это действительно казалось делом, которое может занять все твои мысли.
