Ариан Дольфюс - Рудольф Нуреев. Неистовый гений
Однако насколько спонтанной была его «спонтанность»? В Ленинграде, за несколько дней до отъезда во Францию, он говорил своим друзьям, что понимает «невозвращенцев». Он встречался с Валерием Пановым, знаменитым танцовщиком из Ленинградского Малого театра оперы и балета, которого насильственно отправили в СССР из Сан-Франциско, потому что во время американских гастролей тот проявлял (как и Нуреев во Франции) «слишком большой интерес к западной жизни»31. Валерий Панов рассказывал в своей автобиографии, что Нуреев приходил к нему за месяц до своего отъезда в Париж. «Он дождался меня после репетиции и спросил, что же на самом деле произошло со мной в Америке и что было потом…»32.
По приезде в Париж желание остаться поселилось в Нурееве довольно быстро, и об этом известно. С каждым днем им все больше овладевал страх возвращения. Может быть, поэтому он, мусульманин (и я бы добавила – атеист), отправился в церковь, расположенную рядом с Оперой? Там он стал просить Божественные силы: «Подайте мне знак, чтобы я остался, иначе у меня никогда не хватит смелости принять такое решение!»33.
И этот спасительный знак был подан… КГБ! Дьявол всемогущий фактически протянул ему шест, столь необходимый для совершения «большого прыжка».
Глава 4
Политик поневоле
Я хочу снова увидеть свою мать.
Рудольф НуреевАртист балета Рудольф Хамитович Нуреев выразил желание остаться на Западе. Что ж, для этого надо попросить убежища у французских властей. Казалось бы, ничего особенного (все мы вольны выбирать, где нам жить), но за один день советский «Нижинский» потеряет всё. Он больше не звезда знаменитого Кировского театра – теперь он политический символ. Поневоле. Имя Нуреева навсегда срастется с понятием «беглец от советской действительности». Он сделает все, чтобы снять с себя лохмотья этого ложного и смутного образа. Но у него ничего не получится. Свобода имеет цену: Рудольф расплатился тем, что в течение всей своей жизни будет окружен угрозами, шантажом и подозрением.
1961 год – самый разгар «холодной войны». В этом контексте побег Нуреева приобретает огромное значение, о котором он сам изначально не догадывался.
В 1961 году отношения Востока и Запада столь натянуты, что никто не исключал риска нового мирового конфликта. И не просто конфликта – а с возможным использованием ядерного оружия.
Во-первых, Берлинский кризис. Огромное количество восточных немцев, недовольных идеологией и уровнем жизни, ежегодно покидало свою страну1. Чтобы покончить с этим, хозяин Кремля решил изменить статус бывшей немецкой столицы. Он предложил превратить Западный Берлин в демилитаризированный свободный город под управлением Организации Объединенных Наций. В противном случае Советский Союз грозился передать контроль над городом властям ГДР. Такой расклад (фактическое присоединение Западного Берлина к новому, искусственно созданному социалистическому государству) для западных политиков был неприемлем, и они намеревались сохранить город любой ценой. В конце концов Хрущев отказался от своего ультиматума, но в целях усиления контроля за границей между Восточным и Западным Берлином была воздвигнута знаменитая Берлинская стена.
Во вторых, события, предшествовавшие Карибскому кризису, который разразился на следующий год. Молодой президент-демократ Джон Фицджеральд Кеннеди, пришедший в Белый дом в январе 1961 года, решил вплотную заняться «кубинской угрозой». После недолгих раздумий он благословил план высадки на Кубу враждебных революции сил. 17–19 апреля 1961 года в бухте Кочинос на южном берегу острова произошло сражение, которое окончилось неудачей наемников, подготовленных и вооруженных США. Это больно ударило по престижу Соединенных Штатов, тем более что накануне русские произвели успешный запуск на орбиту первого космического корабля с человеком на борту.
Как видите, международная обстановка к 16 июня 1961 года была далеко не спокойной. С одной стороны – Советский Союз, готовый, если потребуется, броситься в рукопашную, отстаивая свои интересы. С другой стороны – Запад (включая Америку), не желавший уступать давлению Москвы. И тут вдруг какой-то танцоришка предает свою коммунистическую родину и просит убежища на Западе!
Для Запада спонтанная авантюра Нуреева была необыкновенна хороша. Газеты всего мира смаковали эту потрясающую историю: молодой советский артист вырывается из лап КГБ и совершает «большой прыжок к свободе»! Ах, вас не интересует политика? Тогда знайте – он сделал это ради прекрасных глаз одной парижанки в трауре; все популярные газеты обсуждали историю его любви с Кларой Сен. Британская «Дейли Экспресс» так и озаглавила свою передовицу от 17 июня: «ПРЫЖОК К СВОБОДЕ». Ниже шел подзаголовок: «Девушка подтверждает, что русские преследовали ее друга». (Большая фотография Клары Сен, а рядом – фото Нуреева в полный рост.) «Дейли Мейл» (Лондон) также дает снимок Клары, а под ним – маленькое фото танцовщика. Заголовок гласит: «Советская звезда уходит». Подзаголовок еще ярче: «Новый Нижинский кричит: „Я хочу быть свободным!“ Русские в Париже пытаются его удержать»2. Американская ежедневная газета «Интернешнл Геральд Трибюн» (парижский выпуск) помещает на первой странице статью «Звезда советского балета рвется к свободе», снабдив ее фотографией молодого артиста в театральном костюме.
Почему Клара, а не Рудольф (на фото, я имею в виду)? В аэропорту ни один фотограф не успел запечатлеть Нуреева, немедленно увезенного полицией в Париж. Но зато оставшаяся Клара Сен отвечала на вопросы журналистов (которых оповестил Оливье Мерлен, позвонивший в «Пари Матч») под непрерывными вспышками фотокамер. Репортеры имели время вернуться в Париж и проявить свои пленки, тогда как раздобыть фотографии танцовщика было гораздо труднее.
Через несколько дней за Нуреева принялось телевидение. Однако сюжеты оказались скупы: молодой человек, очень красивый и очень уверенный в себе, на неважном английском твердил, что его поступок не имеет никакой политической подоплеки.
Как ни странно, но в Соединенных Штатах побег Нуреева не вызвал большого резонанса. До такой степени, что деловой еженедельник «Тайм» в двадцатых числах июня на странице, посвященной России, поместил портрет Екатерины Фурцевой, министра культуры СССР, и в статье, восхваляющей ее успехи, коротко указал на «единственный промах» сановной дамы (кажется, бывшей ткачихи) – бегство «молодого артиста». Причем статья сопровождалась фотографией… Юрия Соловьева с подписью: «Перебежчик Рудольф Нуреев: „Хорошо, что полицейские оказались рядом“»3.
