Вадим Евсеев - Футбол без цензуры. Автобиография в записи Игоря Рабинера
Жена говорит, что я упрямый – если что-то для себя решил, меня уже не переубедить. Это как раз с того момента. В тринадцать лет сказал себе: всё, ухожу, потому что этому человеку больше не верю. И так и сделал.
В профессиональном футболе я больше всего голов за карьеру забил именно в ворота «Динамо» – пять. И в школе «Локомотива» постоянно забивал им на разных турнирах. Как-то раз, помню, играли у нас на поле в Лосинке, 5:2 их грохнули, я дубль сделал. И очень этим гордился, потому что это был редкий случай, когда на футбол выбрался отец. Чаще ходила мама, а приход папы – это было событие. И я побежал радоваться к ним…
Только сейчас мне в голову пришло, что все эти голы в ворота «Динамо», что детского, что взрослого – это как раз следствие той обиды. «Бело-голубые» с того момента стали для меня самым принципиальным соперником. На всю жизнь.
* * *Мне было что терять. Школы «Динамо» и «Локомотива» были – небо и земля.
В динамовской школе мне, если честно, очень нравилось. Мы все время боролись за первое место по Москве, пусть и занимали в итоге второе – первым по 1976 году рождения постоянно был «Спартак», у которого собралась сумасшедшая команда во главе с Егором Титовым. Но мы шли вслед за ними.
Сейчас вот нашел фотографию, которую вы можете увидеть в книге, и вспомнил: на все наши детские матчи в «Динамо» ходил Гавриил Дмитриевич Качалин. Самый титулованный тренер в истории советского футбола, победитель Олимпиады-1956 в Мельбурне и первого чемпионата, вернее, тогда еще Кубка Европы 1960 года. И почетный динамовец, игравший всю жизнь в этой команде, а во главе тбилисского «Динамо» впервые в истории грузинского футбола выигравший чемпионат СССР.
Добрейшей души человек, Качалин поражал тем, что со всеми своими титулами к старости не устал от спорта, а смотрел игры футболистов всех возрастов, вплоть до самых маленьких. Более того, давал нам напутствия перед матчами. И, когда мы в девять лет начали играть чемпионат Москвы – шесть команд в четыре круга, он носил имя Качалина. При жизни!
Разумеется, мы, хоть и дети, понимали, кто это такой, и знали, чем знаменит. И слушали его с открытым ртом – еще и потому, что Гавриил Дмитриевич не поучал и не кричал, а был с нами добр и, я бы даже сказал, ласков. Вспоминаю о нем с огромным уважением.
Условия у нас были – по тем временам супер. Свой манеж, в котором играли всю зиму. Отличные поля на «Речном вокзале», на Флотской улице, куда переезжали тренироваться летом. Три зеленых поля!
А у «Локомотива-2» на Лосиноостровской – одно. Вроде как травяное, но травой там и не пахло. Так, кучками маленькими росла, а в основном земля. И неровная. Люди поперек с колясками ходили, с продуктами.
Переодевались в вагончиках, которые вообще ничем не были оборудованы. Мыться было негде. Один шланг на всех. Даже не шланг, а пожарный кран. Никто под ним и не мылся. Это уже потом начали, лет в 16–17. А в детстве пропотели и не заметили.
В «Динамо» же было все. На «Речном» тоже вагончики, но хорошие, опрятные. Один специально для душа – несколько рожков. Другой – туалет. Раздевалка нормальная.
Зимой «Динамо» ни одной игры не проводило на улице. Начальство делало так, чтобы три команды, у которых были свои манежи – «Спартак», ЦСКА и «Динамо», – и домашние, и гостевые матчи с другими командами играли там. Но у трех остальных, входивших в высшую лигу чемпионата Москвы, – «Локомотива-2», «Торпедо» и ФШМ – манежей не было. Поэтому с теми тремя мы и дома, и на выезде играли в тепле, а вот между собой – на снегу, иногда даже льду.
Помню, первый мой год в «Локомотиве», было уже холодно, нам говорят: «Играем с «Торпедо». Я наивно спрашиваю: «А в каком манеже?» Тренер смеется: «В каком, на фиг, манеже? Видишь вон поле на улице? Вот укатаем и будем играть!» Я был поражен: «Да ладно!» После «Динамо» мне это в диковинку было. В первый момент даже подумал: и зачем уходил? Но быстро эту мысль отогнал. Решил – значит решил.
Смотрю, в каких условиях сейчас дети в футбольных академиях растут, – это же сказка какая-то. Мы о таком и мечтать не могли. Но зря некоторые думают, что если они в комфортную футбольную школу с идеальными полями ходят, то из них обязательно что-нибудь получится. Во дворе надо играть! Все будущие олимпийские чемпионы и чемпионы мира – и по футболу, и по хоккею – в детстве не вылезали со двора. А сейчас – компьютер, Интернет, видео…
В школе все равно всех учат одинаково, а индивидуально, для себя, без окриков тренера: это, мол, нельзя, то нельзя! – ты работаешь в своем дворе. Что хочешь, то и делаешь. Часами, каждый день. За год уже получаются даже не дни, а недели. И это на всю жизнь закладывается.
Я, сколько себя помню, играл во дворе. Уже лет в четыре-пять, со старшими. Там была школьная коробка, а если занята – просто рядом со школой. Ставили по два булыжника вместо ворот – и вперед. До темноты.
А с коробкой повезло в том, что нигде больше в Мытищах я не видел, чтобы там песок был. А мы летом играли на песке. Нет, не босиком, конечно. В кедах обычных, на которых два мяча были нарисованы, красненьких таких. Наших, советских – где другие тогда было взять?
Лет с тринадцати начали уже против мужиков играть, которые там всегда по субботам-воскресеньям рубились. Четыре на четыре, с хоккейными воротами. Хорошая школа жизни – ног там никто не убирал. Хныкать было бессмысленно: хочешь – играй без всяких скидок, не хочешь – дело твое.
Лед в коробке почти никогда не заливали – так что и зимой футбол продолжался. Поэтому привыкнуть к игре за «Локомотив» было несложно. Просто я не думал, что на уровне футбольных школ такое бывает…
Была у нас в Мытищах и своя настоящая команда. Нет, ежедневных тренировок не проводилось, но мы собирались в нашем районе Грачи регулярно. Помню, отец одного из ребят, Александр Хлестков, работал в автоколонне, он и организовал при ней юношескую команду. Причем возраст у нас у всех был разный – от старших до младших года четыре разницы. Зато форма одинаковая! Белая майка, на ней красным цветом написано: «Колонна 1375». Как сейчас перед глазами.
* * *Мои родители – простые люди. Мама, Тамара Павловна, когда семья жила в Москве, работала на фабрике «Восход», в типографии. Помните старые тетрадки, учебники – там сзади всегда было написано: «Фабрика «Восход». Еще до моего рождения, после того, как за шесть лет до меня на свет появился старший брат Сергей и детей в семье стало двое (сестра Света – еще на два года старше), все переехали в Мытищи. А мама перешла на работу в соседнюю школу, в которой я потом и учился, простой уборщицей.
Отца, Валентина Сергеевича, давно уже нет в живых. Он много лет работал водителем в 33-й московской автоколонне. Ездил на грузовике, развозил по магазинам разные продукты. Самым любимым его делом было развозить пиво-воды, потому что, когда завозили товар на Бадаевский пивоваренный завод, у него была возможность взять себе несколько бутылок пива, а мне – лимонада. Изредка он брал нас с братом с собой, и я четко помню, где находилась его автоколонна – там, где съезд с Третьего кольца на проспект маршала Жукова. Сейчас там поблизости дилеры «Рендж Ровер» машины продают.
