Крестный путь Сергея Есенина - Смолин Геннадий
С большим опозданием, но за «Дело Есенина» я всё-таки взялся. Расследование проводил как частное лицо, преодолевая неизбежные бюрократические барьеры и баррикады. Если бы не моё служебное положение, удостоверение полковника милиции, вряд ли удалось бы что-то установить кроме того, что знали все. С детских лет нам внушалось, что жил на Руси сельский лирик Сергей Есенин. Писал стихи о берёзках, собаках, беспризорниках. Человек он был, несомненно, талантливый, но пьяница и хулиган. Запутался в своих любовных романах, и ему ничего не оставалось, как повеситься. Мы привыкли на рисунках, картинах, в скульптуре видеть молодого поэта в рубашке простолюдина, на фоне деревни».
…29 декабря 1925 года вечерние ленинградские газеты, а на следующий день газеты всей страны сообщили, что в гостинице «Интернационал» (бывшей «Англетер») покончил жизнь самоубийством поэт Сергей Есенин. Из Москвы в Ленинград выехали жена поэта, Софья Толстая, и муж сестры поэта, Екатерины, Василий Наседкин. Они привезли тело в Москву, и 31 декабря тысячи людей проводили Есенина в последний путь. Поэт предчувствовал смерть и просил похоронить его на Ваганьковском кладбище. Вскоре в газетах, журналах, сборниках появились воспоминания знакомых и приятелей Есенина, в которых они сожалели о кончине поэта, вспоминали, как он пил, хулиганил, обманывал женщин. Развязаны были руки критикам: в стихах Есенина все увидели близость смерти, разочарование в жизни. Через пять лет было опубликовано предсмертное письмо Есенина, якобы написанное им кровью перед тем, как набросить на горло петлю:
После гибели всё имущество Есенина попало в частные и порой недобросовестные руки, многое пропало, уплыло к далёким берегам.
Чудом сохранившиеся документы разбросаны по разным архивам и городам, часть пришла в негодность, листы были подпорчены, иные разорваны, не всё в них можно прочитать.
Большинство документов не было подвергнуто экспертизе: не исследовано почерковедами, и нет полной уверенности, что они (документы) подлинные и написаны теми лицами, чьи фамилии на них указаны. Многие материалы до сих пор находятся в секретных архивах и исследователям не выдаются.
Полковник МВД Эдуард Хлысталов убедился, что с архивными данными дело обстоит весьма непросто, и тогда он решил начать расследование с доступных материалов. Он стал изучать письма Есенина, воспоминания современников, его близких, родных.
Общеизвестно, например, что Есенин радостно встретил Февральскую, а затем и Октябрьскую революцию, и даже несколько раз пытался вступить в партию большевиков (об этом восторженно свидетельствовали его друзья).
И вдруг попадается письмо Есенина от 4 декабря 1920 года к его другу, Иванову-Разумнику:
«Дорогой Разумник Васильевич!
Простите, ради бога, за то, что не смог Вам ответить на Ваше письмо и открытку. Так всё неожиданно и глупо вышло. Я уже собрался к 25 окт. выехать, и вдруг пришлось вместо Петербурга очутиться в тюрьме ВЧК. Это меня как-то огорошило, оскорбило, и мне долго пришлось выветриваться. Уж очень многое накопилось за эти 2 1/2 г., в которые мы с Вами не виделись. Я очень много раз порывался писать Вам, но наше безалаберное российское житие, похожее на постоялый двор, каждый раз выбивало перо из рук. Я удивляюсь, как ещё я мог написать столько стихов и поэм за это время. Конечно, перестроение внутреннее было велико. Я благодарен всему, что вытянуло моё нутро, положило в формы и дало ему язык. Но я потерял все то, что радовало меня раньше от моего здоровья. Я стал гнилее. Вероятно, кое-что по этому поводу Вы уже слышали…» (Собр. соч. С. Есенина. М., 1970. Т. 3. С. 243.)
Есенин в письме не указывает, сколько он содержался в самой зловещей тюрьме страны. Не пишет и за что его держали в темнице, но этот факт его «огорошил, оскорбил». Вместо радости от достижений революции – настроение противоположное… Судя по письму, 25 октября 1920 года он уже побывал на Лубянке. Письмо датировано 4 декабря.
Неужели поэт два с половиной месяца находился под стражей? Получается, что, если Есенина арестовывали, то было заведено уголовное дело. А раз было дело, значит, его должны были судить. Возможно, дело прекратили, но тогда следователь, необоснованно державший поэта под стражей, должен был сам понести наказание… Вопросов, как говорится, несть числа…
Другой пример. В журнале «Огонёк» (№ 10) за 1929 год был напечатан большой очерк чекиста Т. Самсонова под хлёстким названием – «Роман без вранья» + «Зойкина квартира». Автор, восхищаясь своими решительными действиями, рассказывает, как арестовал Есенина и его спутников и отправил на Лубянку, где даже приказал сделать групповой снимок задержанных. Как говорится, не моргнув глазом, доблестный чекист признаётся миллионам читателей, что держал в одной камере мужчин и женщин. Анализирую собранные материалы. Оказывается, Самсонов арестовывал Есенина в 1921 году. Значит, это был уже второй «визит» поэта на Лубянку, Что он совершил? Может, всему причиной было его пьянство? Но тогда при чём здесь ЧК, которая занималась борьбой с контрреволюцией?! Изучаю все материалы о Есенине, об арестах – ни слова. Может быть, ответ вот в этих его стихах?
Нет, здесь речь идёт о задержании милицией. Обычно чем больше расследуешь дело, тем меньше остаётся нерешенных задач. В «Деле Есенина» всё оказалось наоборот: загадки, вопросы и кроссворды плодятся в геометрической прогрессии.
Возьмите известное стихотворение В. Маяковского «Сергею Есенину»:
Значит, Есенин вскрыл себе вены, чтобы написать предсмертное письмо. В есениноведении это аксиома. Но, честно говоря, трудно представить, как можно произвести подобную операцию. Ведь кровь в сосудах находится под давлением, и вскрытую вену нужно другой рукой зажимать. А как же макать перо? Пока строчку напишешь, кровью изойдёшь… И тем не менее письмо есть и хранится в Пушкинском Доме в Санкт-Петербурге.
Хлысталов обратился туда с запросом: исследовалось ли оно криминалистами? Действительно ли письмо написано кровью человека и рукой Есенина? Несколько месяцев волокиты и отписок, потом короткий ответ – нет, исследования не проводились. Но ведь без этой процедуры ни один документ нельзя считать подлинным. Сразу же после гибели поэта его приятель, В. Князев, написал стихотворение, которое начинается следующей строфой:
