Евсей Гречена - Самые знаменитые истории любви войны 1812 года
Как бы то ни было, любой читавший эти книги подтвердит, что написаны они мастерски. С точки зрения же обилия фактического материала можно констатировать лишь одно — герцогиня д’Абрантес обладала очень хорошей памятью.
Известно, что Бальзак лично занимался контрактами с парижскими издателями Лявокатом и братьями Гарнье, равно как и рекламой «сочинений» герцогини. Его сотрудничество с Лорой долгое время оставалось в тайне, но когда пришел успех, он попробовал к нему присоединиться. Но, натолкнувшись на решительный отпор в ответе на свой вопрос о том, почему Лора не хочет оставить ему хоть немного заслуги в успехе этого произведения, он не особо настаивал.
Андре Моруа по этому поводу замечает: «Герцогиня д’Абрантес преподала ему урок макиавеллизма в миниатюре. Она заставила Бальзака изрядно поработать над ее “Мемуарами”, а когда они принесли ей успех, беззастенчиво отрицала какую-либо его причастность к этому».
На его недоуменные вопросы она очень жестко ответила:
— Я вынуждена так действовать. Как можете вы желать, чтобы я позволила отнять у себя те небольшие достоинства, какими, возможно, отличаются мои произведения?
— Но, мадам. — попытался возразить Бальзак.
Герцогиня прервала его, приложив свой пальчик к его губам.
— Заклинаю вас, будьте серьезным человеком и никому не повторяйте этих своих слов. Вы ведь заботитесь о своей репутации, подумайте же, что ваше поведение недостойно и граничит с пошлостью.
Впрочем, герцогиня не была такой уж корыстной и неблагодарной. Раз сотрудничество — значит сотрудничество. В ответ она тоже оказала Бальзаку ряд услуг, которые коренным образом изменили всю его жизнь и фактически сделали его тем, кем он остался в истории мировой литературы.
Глава 4. Душевные порывы поэта и партизана Дениса Давыдова
Денис Васильевич Давыдов в начале войны 1812 года в звании подполковника служил в Ахтырском гусарском полку под командованием полковника Д. В. Васильчикова и находился в авангардных войсках генерал-майора И. В. Васильчикова.
Полк входил в состав 2-й Западной армии князя Багратиона.
Принято считать, что Денис Давыдов был чуть ли не организатором всего партизанского движения в тылу наполеоновской армии. Известный историк Г. В. Тарле даже называет его «главным пионером партизанского движения».
Это не совсем так. Были люди, которые начали партизанить значительно раньше Давыдова, да и сама идея создания партизанских отрядов в тылу у Наполеона принадлежала не ему, а генералу Барклаю-де-Толли.
Как бы то ни было, именно гусар Денис Давыдов стал самым знаменитым ныне русским героем-партизаном 1812 года. И партизанил он отлично, стал полковником, а потом, уже в боях под Парижем, он вместе со своими кавалеристами прорвался к французской батарее и, изрубив прислугу, захватил вражеские пушки. За этот подвиг Давыдову присвоили чин генерал-майора.
«Всякий, кто знавал близко Дениса Васильевича, не мог не любить его пламенной, рыцарской и поэтической души, ума острого, проницательного и соединенного с каким-то воинским простодушием. В беседе он был отменно любезен, остроумен, всегда весел и вполне оригинален. Редко можно было встретить человека более увлекательного и, можно сказать, более очаровательного в беседе и в своих письмах. <.> Поражая и увлекая собеседников, он всегда умел находить весьма меткие выражения для своих мнений и мыслей. Поэт в душе, одаренный пламенным воображением, он вместе с тем отличался особенной любовью к труду и основательным изучением предмета, чем редко отличаются поэты. Из острых слов и замечаний Дениса Васильевича можно было бы составить любопытную книгу».
Но в личной жизни Давыдов, как ни странно, вовсе не был таким лихим и непобедимым, как на поле боя.
В первый раз он по-настоящему влюбился уже после войны, и его избранницей стала Аглая Антоновна, урожденная Аглая-Анжелика-Габриель де Грамон, родившаяся в 1787 году. Но к моменту их знакомства она уже была замужем за его двоюродным братом — Александром Львовичем Давыдовым, который был и сводным братом еще одного героя войны 1812 года генерала Н. Н. Раевского.
Александр Львович тоже участвовал в войне 1812 года, стал полковником Кавалергардского полка, ав 1815 году — генерал-майором в отставке.
Аглая Антоновна особой строгостью нравов не отличалась. Вот что писал о ней один из современников: «Весьма хорошенькая, ветреная и кокетливая, как настоящая француженка, искала в шуме развлечений средства не умереть со скуки в варварской России. Она в Каменке была магнитом, привлекавшим к себе железных деятелей Александровского времени. От главнокомандующих до корнетов все жило и ликовало в Каменке, но — главное — умирало у ног прелестной Аглаи».
«Прелестная Аглая» безраздельно царила посреди многолюдного общества, собиравшегося на лето в Каменке, имении матери Александра Львовича Давыдова в Киевской губернии.
Биограф Дениса Давыдова Г. В. Серебряков пишет: «Вся женская половина каменских гостей <.> не уставала восторгаться (конечно, далеко не всегда искренне) очарованием, изящностью и прочими достоинствами <.> француженки. Мужская же половина, тоже вполне естественно, без различия возрастов и званий цвела сладкими улыбками, устремляя вожделенные и пылкие взоры на восхитительную Аглаю Антоновну, кипела затаенной ревностью и соперничеством и, судя по всему, была от нее без ума в полном своем составе. К своему удивлению, и Денис Давыдов очень скоро почувствовал, что и он среди прочих обожателей отнюдь не исключение».
Аглая Антоновна была дочерью французского эмигранта-роялиста герцога Антуана де Грамона. Эмигрировав в Англию, этот человек служил в 10_м гусарском полку, а во Францию вернулся лишь в 1814 году, уже после падения Наполеона, ярым врагом которого он себя считал. Отметим, что герцог тут же стал пэром Франции и генералом, а в 1815 году он голосовал за расстрел арестованного после поражения при Ватерлоо наполеоновского маршала Нея.
Таким образом, если говорить о его дочери, то в ее жилах текла кровь знаменитого «донжуана» и одного из самых блестящих кавалеров королевской Франции. И тут нужно отдать должное Аглае Антоновне: безрассудно-кокетливая и изнеженная всеобщим вниманием, она не изменила галантным традициям своих предков.
Когда Дениса Васильевича и Аглаю Антоновну познакомили, последняя воскликнула:
— Боже мой, какой героический у меня кузен! Но мне сказали, что вы еще и поэт. Это так романтично!
После этого Аглая Антоновна не упускала случая выказать Денису Васильевичу свое особое расположение, и он, что называется, «поплыл», ощутив в своей душе упоительный восторг близкой любви. До нее и в самом деле было рукой подать, тем более что «прелестная Аглая» выглядела совсем не строгой женщиной.
Они много гуляли вместе, он сочинял ей стихи, а она со смехом говорила, что теперь чувствует себя в неоплатном долгу перед ним, так как он обессмертил ее имя.
Пробыв в гостеприимной Каменке около недели, Денис Васильевич снова отбыл в армию. И можно предположить, как же не хотелось ему тогда уезжать.
//__ * * * __//Александр Львович Давыдов славился гастрономическими талантами и нечеловеческим аппетитом. А. С. Пушкин даже сравнивал его с Фальстафом, комическим персонажем произведений Шекспира.
Он писал: «В молодости моей случай сблизил меня с человеком, в коем природа, казалось, желая подражать Шекспиру, повторила его гениальное создание. *** был хвастлив, неглуп, забавен, без всяких правил, слезлив и толст. Одно обстоятельство придавало ему прелесть оригинальную: он был женат. Шекспир не успел женить своего холостяка. Фальстаф умер у своих приятельниц, не успев быть ни рогатым супругом, ни отцом семейства; сколько сцен, потерянных для кисти Шекспира!»
Считается, что у Пушкина в 1820 году был роман (очередное романтическое увлечение) с Аглаей Антоновной, и он, пожалуй, слишком зло, рассказал о нем в своем стихотворении «Кокетке». Вот оно:
И вы поверить мне могли,
Как простодушная Аньеса?
В каком романе вы нашли,
Чтоб умер от любви повеса?
Послушайте: вам тридцать лет,
Да, тридцать лет — не многим боле.
Мне за двадцать; я видел свет,
Кружился долго в нем на воле;
Уж клятвы, слезы мне смешны;
Проказы утомить успели;
Вам также с вашей стороны
Измены, верно, надоели;
Остепенясь, мы охладели,
Некстати нам учиться вновь.
Мы знаем: вечная любовь
Живет едва ли три недели.
С начала были мы друзья,
Но скука, случай, муж ревнивый.
Безумным притворился я,
И притворились вы стыдливой,
Мы поклялись. потом. увы!
Потом забыли клятву нашу;
Клеона полюбили вы,
А я наперсницу Наташу.
Мы разошлись; до этих пор
