Аркадий Сахнин - Не поле перейти
Я обращаюсь к скромной женщине нашей отчизны, к крестьянке, которая поверила нам, к работнице, которая больше трудилась, к матери, которая знает, как мы заботились о детях, я обращаюсь к специалистам моей отчизны, к техническим специалистам - патриотам, которые работали, невзирая на бойкот и мятеж своих коллег, защищавших привилегии капитала.
Я обращаюсь к молодежи, к тем молодым людям, которые пели, которые привнесли радость и боевой дух в нашу борьбу.
Я обращаюсь к чилийцу: к рабочему, крестьянину, интеллигенту, к тем, которых будут преследовать, потому что уже много часов, как в нашей стране действует фашизм, насаждая терроризм, взрывая мосты, уничтожая воздушные линии, газо- и нефтепроводы, и все это совершается при молчании тех, кто обязан был бы воспротивиться этому, История их осудит наверняка. Радио "Магальянес"
заставят замолчать, и, может быть, спокойный металл моего голоса не дойдет до вас.
Неважно! Нас все равно услышат! Я всегда буду с вами, во всяком случае, я останусь в вашей памяти как человек достойный, верный делу трудящихся.
Народ должен защищаться, но не должен приносить себя в жертву. Народ не должен дать себя уничтожить, но и не позволит унизить себя.
Трудящиеся моей страны! Я верю в Чили и в ее будущее. Найдутся в Чили люди, которые преодолеют все, и в этот горький и тяжкий момент, когда стране пытаются навязать предательство, знайте, что недалек тот день, когда вновь откроются светлые горизонты, чтобы люди достойные строили лучшее общество.
Да здравствует Чили!
Да здравствует народ!
Да здравствуют трудящиеся!
Это мои последние слова.
Я уверен, что жертвую не напрасно, я уверен, что, по крайней мере, это будет моральным уроком, который покарает низость, трусость, предательство".
Последнее обращение Сальвадора Альенде к народу, его спокойный, сильный и добрый голос услышали люди Чили и народы мира. Услышали раскаленную правду и приняли как программу борьбы.
В Большом зале Центрального дома литераторов я слышал последнее обращение к народу Сальвадора Альенде, записанное на пленку корреспондентом советского радио в Чили. Слышал, что происходило дальше. Только две-три секунды после его выступления длилось молчание. И вдруг вспыхнула песня. Боевая революционная песня чилийского народа. Ее пели коммунисты, демократы, все, кто в эту минуту находился на радиостанции "Магальянес".
В эту песню ворвался молодой, сильный голос и тут же был подхвачен теми, кто находился у микрофонов.
Это были призывы к борьбе, вера в силы народа. Их слова, под аккомпанемент песни, неслись над страной.
Их не мог забить слышавшийся гул самолетов. Может быть, тех же, что разбомбили "Радио Порталес" и "Радио Корпорасьон", Теперь они шли на "Магальянес" Это понимали те, кто были у микрофонов. Они знали, что вызывали вражеский огонь на себя, знали, что это последние минуты их жизни, но и песня, и революционные призывы звучали как победный гимн, как слава жизни.
Микрофон замолк вдруг. Мы не слышали бомбового удара. Но ощутили его каждой своей клеткой. Не шелохнувшись, сидел огромный переполненный зал, и казалось, раздайся сейчас клич, как один поднялись бы советские люди, чтобы смести с лица земли новое фашистское логово.
Каждый из нас повторяет сегодня последние слова Сальвадора Альенде: "Я верю в Чили и в ее будущее...
История принадлежит нам и ее делают народы",
ТОЛПА ОДИНОКИХ
Советское посольство в Западной Германии находится километрах в десяти от Бонна. Поэтому я решил остановиться не в Бонне, а где-нибудь поближе к своим. В течение десяти минут пересек столицу и в районе Мелема, недалеко от посольства, присмотрел себе маленький красивый отель.
В глубине парка, где гигантские платаны перемежались кустарником, на самом берегу Рейна и стоял этот трехэтажный дом с мансардой и сильно вытянутой вверх крышей. Фасадом он был обращен к шоссе, а облепленная башенками, похожими на крепостные, тыльная сторона выходила к реке. Резко выделялись узкие и длинные окна лестничных проемов с фигурными медными переплетами и толстыми цветными стеклами. Не будь на нем огненных надписей: "Отель", "Кафе-ресторан", "Свободные номера есть", - можно было бы принять его за старинный замок. А может, и в самом деле это замок, превращенный в отель.
В парке вдоль низенькой каменной ограды, повторяющей изгиб Рейна, открытое кафе. Где-то в глубине - почти совсем затянутый зеленью флигель с опущенными деревянными жалюзи. Парк ухоженный, подстриженный, чистенький, и, кажется, подумаешь, прежде чем стряхнуть на землю пепел с сигареты.
Все красиво, и, как сказал шофер, цены умеренные, вот и решил остановиться здесь.
Мы въехали в парк. Навстречу бросился седой человек лет пятидесяти. С ловкостью и изяществом он распахнул дверцы и, широко улыбаясь, величественным жестом пригласил в дом. Он и проводил к своей хозяйке, владелице отеля Хильде Марии Шредер.
Сухонькая, сутулящаяся немолодая женщина встретила так же приветливо. Спрашивала, какая именно нужна комната, хочется ли приезжему наблюдать из окна бурную жизнь шоссе, где можно увидеть машины с номерами многих стран мира, или предпочтительнее величественный вид Рейна и гор, покрытых лесом, ка его противоположном берегу.
В ресторане отеля, не заставив себя ждать, ко мне подошла хорошеьькая девушка лет двадцати в беленьком, с кружевами фартучке, похожая на гимназистку.
Она улыбалась, будто старому знакомому, я казалось, готова захлопать в ладоши от радости, что я появился.
Это официантка Эрика.
Впоследствии убедился: так встречают и принимают здесь каждого.
Попрощалась со мной Эврика тоже с улыбкой, пожелав хорошо провести вечер. А вечер был и в самоч деле хороший. Неслись по шоссе "мерседесы", "опели", "фольксвагены", пульсировали цветные неоновые трубки реклам, по другую сторону Рейна, высоко в горах, зажглись огни фешенебельного отеля "Петерсберг". Откуда-то доносилась тихая музыка.
Спокойно и безмятежно было в отеле Хильды Марии Шредер. И вокруг было хорошо. И стало немножечко грустно... Не умеем мы так принимать людей.
Правы, подумалось мне тогда, многие наши туристы, рассказывающие не только об отличном обслуживании на Западе, но и о более существенном: повсюду много шикарных магазинов, вещей уйма, на любой размер и вкус. Есть дорогие товары, но много дешевых, и каждый может купить то, что ему хочется.
Туристы видят не все. Им показывают красивые моста, музеи, выставки. В короткие свободные часы ОНА гуляют по главным улицам, любуются сверкающими витринами, многоцветными рекламами и, возвращаясь домой, рассказывают об этом великолепии.
