Иван Осадчий - Мы родом из СССР. Книга 2. В радостях и тревогах…
…С большой тревогой и тяжелыми раздумьями я возвращался с Краснодарского камвольно-суконного комбината, где райком партии попросил меня встретиться с рабочими и служащими, поскольку там возникло много недоуменных вопросов. Не помню, по какой причине, но встреча проходила не в клубе комбината, а на улице, у проходной, где собралось до двухсот человек. Получился импровизированный митинг. Не успел я начать свое выступление, как раздались вопросы, реплики самого агрессивного характера:
– Зачем нам твои речи? Ты лучше ответь, как жить при сплошном дефиците на всё: на продукты, на мыло, на стиральный порошок? До чего вы, коммунисты, довели страну? Куда вы смотрите? Давно пора выгнать вашего Горбачева и всю его свиту. Ведь скоро все передохнем при такой жизни…
И так далее, в том же духе. Только все это было «сдобрено» крутыми язвительными словечками и матерной бранью…
В большинстве своем на митинге преобладали женщины: они составляли основной контингент комбината. Именно это особенно жалило сердце. К тому же в их устах звучала горькая, горестная правда…
Но самым первым и, пожалуй, самым трудным испытанием на прочность и зрелость было мое участие в многотысячном митинге-манифестации крымских татар в Краснодаре, приуроченном к 45-й годовщине их выселения из Крыма. Многие тысячи крымских татар перебазировались из тех мест, куда они были выселены, в районы Краснодарского края, ожидая часа своего возвращения в Крым.
Митинг-манифестацию в Краснодаре организовали лидеры борьбы за восстановление крымской автономии, прибывшие со всех концов Советского Союза.
Цель была очевидна: превратить край в плацдарм для прорыва в Крым. В Краснодаре они намеревались провести «смотр» своих сил, готовились к решительным действиям. На всех видах транспорта в город собралось несколько десятков тысяч человек.
Краснодарский горком партии попросил меня вместе с другими учеными-коммунистами принять участие в этом митинге-манифестации, постараться не допустить возможных провокаций, избежать насилия. И, не дай бог, кровопролития…
Это удалось. Провокационные, подстрекательские призывы радикально-экстремистских лидеров крымских татар были нейтрализованы, а затем и погашены их взрывоопасные настроения спокойными, убедительными ответами. Нам удалось охладить горячие головы экстремистов, призвать крымских татар прекратить манифестацию и организованно покинуть Краснодар.
Большую роль в успехе этой непростой задачи сыграло то, что в рядах активистов борьбы за возвращение крымских татар в Крым и восстановление их автономии было немало трезвомыслящих людей. Некоторые из них знали меня как ученого-историка, были моими учениками и с пониманием воспринимали мои доводы «за» и «против». В общем, это расстроило, как первоначально казалось, «единый», «непримиримый» фронт собравшихся.
Сугубо политическими методами горячая и опасная провокация, которой мог закончиться этот митинг-манифестация, была предотвращена. Длилась она более четырех часов. Какой ценой для моего небогатырского здоровья обошлось это «испытание» знал лишь я, да семья. Несколько дней с трудом передвигался «на ватных» ногах и с высоким давлением…
Из таких вот «генеральных репетиций» складывался мой опыт политического противостояния и противоборства в новой обстановке. В таких условиях закалялись воля и характер. Да они закалялись всей моей жизнью…
…Больно и горько писать обо всех кощунственных деяниях, творимых Горбачевым и К. Ситуация в стране на втором этапе перестройки, особенно после XIX конференции КПСС продолжала резко обостряться. Это сказывалось и на самой КПСС.
Находясь день ото дня в партийных аудиториях и в народной гуще, я освещал и оценивал ситуацию так, как её воспринимал и понимал. И продолжал верить в силу и разум партии, в её способность остановить разрушительные процессы в стране и в самой КПСС. Эту уверенность нес в люди…
В Краснодарском крайкоме КПСС, в горкомах и райкомах, на семинарах и в школах партийно-хозяйственного актива, да и в большинстве случаев, в трудовых коллективах и учебных аудиториях, зная меня многие годы, люди с доверием относились ко мне, разделяли мою позицию, взгляды и оценки.
И не только благодарными словами и аплодисментами выражали свою признательность…
Пришли и высокие награды, которые долго «обходили» меня. Только теперь, на закате истории КПСС и Советской власти, почему-то стали замечать и отмечать мое бескорыстие, самоотверженность в труде и в борьбе, непоколебимую верность идеалам социализма, Советской власти.
Видимо потому, что выдержал испытания и на прочность, и на зрелость, и на верность. Да и на смелость и мужество тоже…
В майские дни 1987 года, после возвращения из поездки в Народную Республику Болгарию, Первый Заместитель Председателя Правления Всесоюзного Общества «Знание» В. Е. Семичастный в торжественной обстановке вручил мне «Удостоверение о занесении в Книгу Почета Всесоюзного Общества „Знание“». В нем говорилось:
«Председатель бюро секции пропаганды теории марксизма-ленинизма и исторических знаний при правлении Краснодарской краевой организации общества „Знание“, доктор исторических наук, профессор Осадчий Иван Павлович занесен в Книгу Почета ордена Ленина Всесоюзного общества „Знание“ за многолетнюю, активную работу по руководству объединением лекторов, пропагандирующих политические и исторические знания среди трудящихся края, а также личный вклад в лекционную пропаганду».
Замечу, я единственный из многотысячной армии лекторов края удостоен этой чести.
Ровно через год, 7 мая 1988 года, в газетах был опубликован Указ Президиума Верховного Совета РСФСР о присвоении мне почетного звания «Заслуженный работник культуры РСФСР». Это радовало, окрыляло и вдохновляло на дальнейшее безупречное служение нашему великому делу, советскому народу…
Хорошо шли дела во всех областях университетской работы.
Радовало и настроение в семье. Спорились дела у Нины Тимофеевны, уже два десятилетия работавшей на кафедре хлебопекарного, макаронного и кондитерского производства Краснодарского политехнического института.
Набирался опыта педагогической и общественно-политической деятельности и сын, закрепившийся на кафедре философии Кубанского медицинского института.
Оба, и он, и я продолжали активно участвовать и в работе с комсомолом. Не только в вузах, но и во всей краевой организации ВЛКСМ. Дважды отмечал мою работу с молодежью ЦК ВЛКСМ почетной грамотой, трижды – краевой комитет комсомола.
