Юрий Галенович - Великий Мао. «Гений и злодейство»
Впоследствии, уже при Хрущеве, у нас снова были с китайцами разногласия по поводу путей решения тайваньской проблемы. Я все же считаю, что Сталин тогда поступил правильно, что его решение помогло избежать мировой войны».[170]
В своих беседах с И.В. Ковалевым историк-китаевед С.Н. Гончаров выяснял мнение собеседника о том, какую роль отводил Китаю Сталин в своей глобальной стратегии, как оценивал значение победы революции в Китае для судеб мира, а также как мыслил себе Сталин основное содержание сотрудничества между двумя государствами и партиями после победы революции в Китае, существовали ли у него какие-либо долгосрочные планы относительно «разделения ответственности» за судьбы мира между двумя коммунистическими гигантами?
И.В. Ковалев дал следующие разъяснения: «Этот вопрос слишком серьезен для того, чтобы, отвечая на него, пересказывать сталинские тезисы по памяти, здесь важна каждая формулировка. Поэтому я буду часто цитировать свои дневниковые записи тех лет, а также некоторые важные документы из моего личного архива.
Сталин, конечно же, придавал огромное значение победе китайской революции. В мае 1948 года, сразу же после того, как он показал мне телеграмму Мао Цзэдуна с просьбой о помощи, он заявил: «Мы, конечно, окажем новому Китаю всю возможную помощь. Если социализм победит и в Китае и наши страны пойдут одним путем, то победу социализма в мире можно считать обеспеченной. Нам не будут угрожать никакие случайности. Поэтому мы не можем жалеть сил и средств для помощи китайским коммунистам».
Такой подход он подтвердил спустя несколько дней, во время беседы, состоявшейся накануне моего отъезда в Китай. Помню, что на столе у него среди множества книг и бумаг лежал томик Ленина. Он полистал, нашел нужное и прочитал мне несколько фраз о роли китайской революции в деле победы социализма во всем мире.
Такая оценка Сталиным роли китайской революции, конечно же, ставила вопрос о том, как должно в общестратегическом и практическом плане строиться взаимодействие между двумя партиями в новых условиях. Много внимания обсуждению этого вопроса было уделено во время визита в Москву делегации во главе с Лю Шаоци в июле – августе 1949 года.
Тогда я вел подробные записи всего, что говорил Сталин, не только для себя лично, но и для предстоящих бесед с Мао Цзэдуном. К тому времени я уже хорошо знал, что Мао никогда не бывает удовлетворен сведениями, исходящими из одного источника, будет перепроверять данные своих людей в разговорах со мной.
Сохранился у меня любопытный документ – 21 страница, плотно исписанная от руки. Когда на памятном заседании Политбюро 27 июля 1949 года Сталин разбирал письменный доклад Лю Шаоци, то Лю по-китайски, а я и Ши Чжэ – по-русски записывали его замечания и советы. Потом мы решили проверить друг друга, сопоставили свои записи, и выяснилось, что слушали мы одно и то же, а записали по-разному. Здесь я буду использовать свою версию того, что в этом и в других случаях говорил Сталин.
Прежде всего о том, как тогда Сталин оценивал значение китайской революции. Во время одного из приемов в честь Лю Шаоци Сталин провозгласил тост в честь победы китайской революции, за здоровье Мао Цзэдуна и других китайских руководителей. Затем он сказал: «Я никогда не любил льстецов, и, когда мне много льстят, я чувствую к этому отвращение. То, что я говорю об успехах китайских марксистов и о том, что советский народ и народы Европы должны учиться у вас, вовсе не означает, что я заискиваю перед вами или говорю вам комплименты.
Вследствие зазнайства лидеров революционного движения Западной Европы, после смерти Маркса и Энгельса, социал-демократическое движение на Западе стало отставать в своем развитии. Центр революции с Запада переместился на Восток, а сейчас он переместился в Китай и Восточную Азию.
Я говорю, что вы уже играете важную роль и вам, конечно, не следует зазнаваться. Но одновременно я утверждаю, что и ответственность, возложенная на вас, еще более возросла. Вы должны выполнить свой долг по отношению к революции в странах Восточной Азии.
Возможно, что в общих вопросах теории марксизма мы, советские люди, несколько сильнее вас. Однако если говорить о применении марксистских принципов на практике, то вы обладаете таким большим опытом, что нам стоит поучиться у вас. В прошлом мы уже многому научились у вас.
Один народ должен учиться у другого. Пусть даже это очень маленький народ – у него всегда имеется много такого, чему нам стоит поучиться…»
(Приводимая И.В. Ковалевым речь Сталина в общем совпадает с версией китайского участника событий – Ши Чжэ – в той части, где советский лидер говорит о перемещении революционного центра в Азию, в Китай. Ши Чжэ при этом сообщает, что Сталин, имея в виду Китай и СССР, выразил надежду на то, что «младший брат превзойдет старшего брата». В целом же И.В. Ковалев излагает выступление Сталина куда более подробно. Следует отметить, что Ши Чжэ указывает на то, что Сталин одновременно выразил сожаление в связи с тем, что мешал китайской революции, ибо недостаточно разбирался в происходившем[171]. «Нисколько не пытаясь опровергнуть реальность этого сообщения, – отмечал С.Н. Гончаров, – можем лишь констатировать, что не можем подтвердить его достоверность – в личном архиве И.В. Ковалева подобных записей не сохранилось»[172]. – Ю.Г)
Разбирая представленный доклад Лю Шаоци, Сталин особо остановился на своем подходе к отношениям между партиями. Тогда в этом была особая необходимость, поскольку китайцы, опасаясь подозрений в том, что они «пошли по пути Тито», заявили о том, что Компартия Китая будет следовать решениям ВКП(б).
(Сообщение об этом предложении КПК подтверждается сведениями, приводимыми в книге О. Владимирова [О.Б. Рахманина] – ответственного сотрудника ЦК КПСС, который имел доступ к архивам[173]. Так комментировал высказывания И.В. Ковалева С.Н. Гончаров[174]. – Ю.Г.)
В ответ на это Сталин сказал: «В своем докладе китайская делегация заявила, что КПК будет подчиняться решениям Компартии Советского Союза. Это кажется нам странным. Партия одного государства подчиняется партии другого государства. Такого никогда не было, и это непозволительно. Обе партии должны нести ответственность перед своими народами, взаимно совещаться по некоторым вопросам, взаимно помогать друг другу, а при возникших трудностях тесно сплачиваться – это верно. Вот сегодняшнее заседание Политбюро с вашим участием явилось своего рода связью между партиями. Так и должно быть».
Все, что говорит здесь Сталин, верно, не придерешься, но поступал-то он совсем иначе, пытался подчинить себе всех – и Югославию, и партии других социалистических стран. Высказавшись о ведущей роли КПК в Восточной Азии, а также о принципах межпартийных отношений, Сталин не мог не конкретизировать свой подход к последней проблеме. Сделал он это, отвечая на вопрос Лю Шаоци о возможности вступления КПК в Коминформ. Приведу пространный отрывок из своих записей, ибо из него ясен подход Сталина не только к самому этому вопросу, но и его оценка характера китайской революции.
