Константин Сапожников - Уго Чавес
На пограничных пунктах Венесуэлы ввели круглосуточный досмотр грузов, чтобы пресечь контрабандный провоз продовольственных товаров и бензина в соседние страны. Венесуэльские военные взорвали «пешеходные мосты», возведённые «самостроем» над пограничными речками, таким образом перекрыв пути «наркомулов», занятых доставкой наркотиков в Венесуэлу.
Усиление пограничного контроля вызвало очередной поток обвинений: Венесуэла несёт ответственность за эскалацию напряжённости в регионе.
Выступая на очередном митинге, Чавес напомнил, что ближайшая американская база в Колумбии расположена всего в двадцати минутах лёта от Каракаса: «Не будем терять ни дня для выполнения нашей основной задачи — подготовки к войне. Лучший способ избежать войны — это готовиться к ней». Чавес не упустил возможности напрямую обратиться к президенту США: «Не ошибитесь, господин Обама, и не вздумайте отдать приказ об открытой агрессии против Венесуэлы с территории Колумбии. Мы готовы на всё, и мы никогда не будем колонией ни США, ни кого-либо ещё»…
Глава 36
БОРЬБА С БЕСПОЩАДНОЙ БОЛЕЗНЬЮ
Решение Чавеса о вскрытии саркофага Симона Боливара в Национальном пантеоне оппозиция восприняла в штыки. Это ничем неоправданная профанация! История уже расставила все точки над «i». Звучали и такие предостережения: Чавес должен бояться последствий, мести из мрачных глубин потустороннего мира, той смертельной угрозы, которую называют «проклятием Тутанхамона».
Президент мотивировал необходимость вскрытия саркофага тремя причинами: требуется подтвердить подлинность останков Либертадора, установить реальные причины его смерти, использовать новейшие методы консервации для сохранения того, что сохранилось от Боливара. Эксгумация была проведена 17 июля 2010 года. Государственный телеканал вёл репортаж с «места события».
Чавес эмоционально относился к венесуэльской истории, особенно к героическому периоду борьбы за освобождение страны от ига испанской короны. Не раз приходилось слышать от венесуэльцев: «Наш президент так рассказывает о той эпохе, словно сам жил во времена Миранды и Боливара, все события пропускает через себя, через свои чувства и политические взгляды». Доступные исторические хроники конца XVIII — первых десятилетий XIX века, мемуары, эпистолярное наследие непосредственных участников тех событий Чавес изучил досконально. Во время трансляций «Алло, президент!» он не раз демонстрировал какой-нибудь древний том и, любовно поглаживая его, рассказывал, как долго пытался отыскать этот раритет, в котором содержатся неизвестные для него сведения о Предтече венесуэльской борьбы за освобождение Франсиско де Миранде или о Либертадоре Симоне Боливаре.
Ощущение сопричастности к судьбам великих предшественников и побудило Чавеса заняться расследованиями — во имя выяснения правды, которая, по его мнению, была искажена буржуазными историками в «классовых интересах». В отношении Миранды ставилась задача возвращения его праха на родину, в мраморную усыпальницу в Национальном пантеоне, которая долгие десятилетия оставалась пустой. Ещё в 2006 году Чавес направил в посольство Венесуэлы в Мадриде указание о принятии мер по поиску и идентификации останков Предтечи. Миранда умер в 1816 году в тюрьме Каррака испанского города Кадис. Тело его было погребено в общей могиле почти 200 лет назад, и потому поставленная задача казалась трудноразрешимой: десятки скелетов перемешались и далеко не все кости сохранились. Возникли проблемы с поиском могил его родителей в Каракасе, захороненных в соборе Сан-Франсиско, что требовалось для получения ДНК. В июле 2010 года Чавес вновь подтвердил: задача возвращения праха Миранды на родину не снимается, несмотря на сложности и «бюрократические трудности» (то есть саботаж испанских властей).
Что касается останков Боливара, то учёные подтвердили их подлинность. Было также установлено, что Боливар умер не от туберкулёза, как традиционно излагалось в его биографиях. Либертадор страдал от хронического заболевания дыхательных путей. Его лечили в соответствии со знаниями того времени. Можно предположить, что болезнь усугубилась от использования общепринятых тогда лекарств, содержавших мышьяк.
Определить, применялись ли критически опасные дозы мышьяка специально, невозможно из-за отсутствия достоверных свидетельств. Однако в некоторых документах той эпохи зафиксировано, что лечащий врач Боливара (с весьма сомнительным образованием) — Алехандро Просперо Реверенд — несколько раз встречался с американцем Макнайтом, военным врачом, и советовался о методах лечения и применении лекарственных средств. Не оказались ли эти встречи фатальными для Боливара? Как бы там ни было, Чавес не изменил своей убеждённости в том, что Боливар, который последние недели жизни провёл в колумбийском селении Санта-Марта, был отравлен врагами.
В день 229-й годовщины со дня рождения Либертадора — 24 июля 2012 года — Чавес показал венесуэльцам и всему миру реконструированный портрет Либертадора. На церемонию пригласили представителей судебной и избирательной власти, министров, журналистов и учёных, которые осуществили реконструкцию. «С сегодняшнего дня, — сказал президент, — твоё настоящее лицо, Боливар, спасённое любящими руками твоих учёных дочерей и сыновей, будет светить гораздо сильнее, потому что мы узнали его во всей достоверности и ощутили во всей бесконечной интенсивности твой полный живого блеска взгляд». Этот портрет Боливара стал обязательным атрибутом официальных учреждений республики, включая рабочий кабинет Чавеса, распространялся в виде плакатов, был воспроизведён на почтовых марках и на сувенирных рубашках.
Оппозиция воспротивилась попыткам заменить «исторически принятый» облик Либертадора на «новодел Боливара, лишённый благородства, подлинности и элегантности портретов его эпохи». В новом изображении, если не считать бакенбард, сохранилось мало от привычного Боливара: близко сведённые небольшие глаза, густые брови, мясистый нос. «Это проявление неуважения к Либертадору! Чавес хочет перевернуть историю, пересмотреть её и навязать свою. Иногда он хочет быть медиумом, через которого делает заявления Отец нации. Чавес выдумывает фразы Боливара, берёт какойнибудь фрагмент и искажает его и в таком виде применяет против своих противников, лучше сказать: врагов, которые тут же превращаются во врагов Боливара. Чавес стал единственным хозяином Боливара, и настолько дерзким и безответственным, что без стеснения превращает прилагательное “боливарианский” в прилагательное “чавистский”»(См.: El Nacional. 26.07.2012).
