Георгий Соломон (Исецкий) - Среди красных вождей
После исключения из академии Соломон на общих основаниях был подчинен негласному надзору полиции по распоряжению департамента от 4 июня 1891 года за № 2424.
13 августа 1891 года за № 989 Главный штаб обратился в департамент полиции с запросом о правах некоторых лиц, исключенных из высших учебных заведений, в том числе и Георгия Соломона, по отбыванию воинской повинности. Департамент отвечал 20 сентября того же года за № 3843, что все лица, более или менее причастные к студенческим беспорядкам, но не подчиненные гласному надзору, могут отбывать повинность на правах вольноопределяющихся.
В сентябре 1891 года Соломон вновь поступил в Военно-медицинскую академию, но в апреле 1892 года вышел оттуда по болезни и перешел в С.-Петербургский университет, где пробыл до февраля 1893 года, уволившись из университета согласно прошению.
11 августа 1893 года за № 566 пермский губернатор сообщал: «После неурожая 1891 года и постигшего вследствие этого некоторые уезды вверенной мне губернии бедствия появился в местном крае целый ряд молодых людей, в большинстве из так называемых неудачников и уже отмеченных тем или другим темным прошлым, которые, стараясь сблизиться с народом под видом благотворения ему, поселились в той или другой местности губернии и здесь в глуши занимаются пропагандой в народе противоправительственных идей и возбуждением неудовольствия в населении, в той или другой форме, против местных властей. К числу именно подобных лиц принадлежит состоящий уже под негласным надзором полиции бывший студент С.-Петербургской Военно-медицинской академии дворянин Георгий Александрович Соломон, прибывший из С.-Петербурга в Шадринский уезд 28 февраля 1892 года со свидетельством на проживание Хотинского уездного полицейского управления от 23 июля 1891 года за № 295.
Относительно этой личности установлено: 1) что, оказывая помощь народу из средств, получаемых им от неизвестных лиц, он, Соломон, по каким-то особым соображениям раздает пособия не всегда действительно нуждающимся, а лицам более или менее обеспеченным или могущим найти себе средства личным трудом, население же склонно думать, что всякая помощь и подобное распределение ее исходит от правительства; 2) что, относясь пренебрежительно, в той или другой форме, не только к местным уездным властям, но даже к губернской власти, высказывая, например, в народе, что он боялся губернатора только тогда, когда ему, Соломону, было 10 лет, он тем самым явно стремится подорвать в темной массе всякое уважение и доверие к властям; 3) что он же распускает слухи о будто бы допускаемых должностными лицами неправильностях при взыскании с них разных повинностей и делает в этом смысле какие-то проверки на местах, например, по Ново-Петропавловской волости; 4) что, вкравшись подобными темными путями в доверие крестьян, он влияет на них в смысле нежелательном и вредном, например, по выбору в Ново-Петропавловской же волости председательницей волостного благотворительного комитета дочери псаломщика Анциферовой — личности крайне дурной репутации, с которой он, Соломон, находится в самых близких отношениях; 5) что он же поддерживает сношения в данной местности не с людьми благомыслящими, а с подобными себе, как, например, дочерьми секретаря Шадринской уездной земской управы Федорова — Марией и Елизаветой, состоящими тоже под негласным надзором полиции; 6) так как незаметно, чтобы Соломон имел личные средства к жизни, то можно предполагать, что он существует сам и помогает указанным девицам Федоровым из средств благотворительных; 7) что он же, Соломон, является автором тех крайне тенденциозных корреспонденций, которые время от времени появляются в столичной прессе и, преувеличивая размеры бедствия по случаю неурожая с целью прилива новых пожертвований, расходуемых им совершенно произвольно и безотчетно, выставляют деятельность местной администрации в неприглядном виде».
Вследствие изложенного, губернатор ходатайствовал о воспрещении Соломону жительства в Пермской губернии.
На запрос по этому поводу начальник Пермского губернского жандармского управления 19 октября 1893 года за № 1000 донес: «Бывший студент Военно-медицинской академии Георгий Александрович Соломон впервые прибыл в Пермскую губернию в Шадринский уезд в 1892 году в феврале месяце и 28 числа этого месяца, поселившись в селе Ново-Петропавловском, открыл бесплатную столовую для нуждавшихся в помощи крестьян по случаю бывшего неурожая и голодовки; в открытой им столовой на средства неизвестных петербургских пожертвователей выдавалось ежедневно от 75 до 120 обедов, состоящих из горячего супа с мясом и хлебом, с началом полевых работ каждому рабочему он выдавал ежедневно два фунта хлеба, продовольственную помощь Соломон оказывал только тем крестьянам, которым, как способным к труду, такового пособия не отпускалось ни от земства, ни от благотворительного комитета. Для этой цели Соломон получал значительные средства из С.-Петербурга, от лиц, оставшихся неизвестными чинам полиции, единовременные высылки простирались от 300 до 1000 рублей, и однажды на его имя было выслано 600 рублей от Общества Красного Креста, так как расходование получаемых им разновременно денег контролю администрации не подлежало, то нельзя утверждать, что все эти деньги он употребил по назначению. К добровольно принятой на себя деятельности подаяния помощи нуждающимся он относился старательно, тепло, почему земство доверило ему заведование еще тремя столовыми, открытыми на средства благотворительного комитета.
С крестьянами Соломон обходился фамильярно, запанибратски, посещал их постоянно по избам, вел беседы с ними денно и нощно, больным оказывал медицинское пособие и таким путем заслужил себе в среде их расположение, неограниченное доверие и весьма скоро стал ими прозываться «наш благодетель»; нельзя было не заметить стремления его заслужить себе доверие и расположение простолюдина. Прибыл Соломон к своему посту с большим запасом книг дешевого издания, издаваемых С.-Петербургским обществом грамотности (по документам видно, что он состоит членом его), которые и раздавал крестьянам для чтения и некоторые сам прочитывал и использовал в своих беседах с крестьянами.
По объяснению их он научал крестьян, как лучше обрабатывать поле, огороды, вести хозяйство, истреблять «кобылку», разводить скот, лечить болезни, вел разговоры о трезвости, пользе чтения книг и т. п. Весной, с началом полевых работ, он посещал таковые лично и давал разные указания на месте. Все книги, которые представлялось возможным видеть у крестьян, были действительно относящимися к вышеназванным предметам. Зная характер местных крестьян, их невежественность, леность, плутоватость, невозможно с положительностью утверждать, чтобы показания их в этом случае были правдивы. Тем более что в разговорах о Соломоне они бывают крайне осторожны и сдержанны, а многие из них и вовсе отказываются отвечать на предложенные вопросы. Нельзя отвергать пользы, приносимой Соломоном своей энергичной деятельностью по прокормлению рабочей силы и таким образом поддержания их существования. Но опять нельзя сказать, чтобы проводимые им идеи и учения в крестьянскую среду, находящуюся еще в полудиком состоянии, были всегда плодотворными для их ума и развития их мировоззрений в политическом отношении. Так, на вопросы любопытных крестьян, на свои ли средства или от кого получаемые он оказывает им вспомоществование, Соломон отвечал: «Зачем вам знать, дают — так бери», «Высылают добрые люди», и были случаи, где он прямо объяснял: «Высылают добрые люди, а не правительство». Поведение и отношение к местным властям, как административным, так и полицейским, не могло служить добрым примером, так как оно было надменным, сухим и крайне сдержанным. Во многих случаях он действовал самостоятельно, не желая подчиняться распоряжениям, в некоторых случаях он самовольно изменял распоряжения земства, в нескольких случаях Соломон дозволял себе вскрывать конверты, адресованные на имя волостного правления, и прочитывать содержимые в них распоряжения, в присутствии крестьян осуждать их.
