Геннадий Матвеев - Пилсудский
Этого нельзя было сказать о соратниках диктатора. Своим высоким местом в государстве они были обязаны лишь его протекции. Их будущее место в органах власти напрямую зависело от того, каким будет новый Основной закон. Они могли получить искомый продукт, только пока жив был Пилсудский, прикрываясь тем, что это делается для того, чтобы обеспечить достойное место в государстве этому великому человеку. Не случайно встречающееся до сих пор мнение, что новый Основной закон писался под Пилсудского. В действительности же, наблюдая его ежедневно вблизи и зная подлинное состояние его здоровья, они не могли не понимать, что с новой конституцией нужно торопиться. Именно поэтому диктатор мог поручить техническую сторону этого дела соратникам, оставив для себя роль погонщика.
В собственном исключительном ведении он оставил два других, самым тесным образом между собой связанных вопроса, имевших первостепенное значение не только для режима, но и для судеб страны в целом. Один из них – укрепление основ безопасности Польши в условиях быстроменяющейся расстановки сил на международной арене и все более заметной утери Лигой Наций роли инструмента поддержания мира в Европе. В отличие от конституционного вопроса эту задачу он, полностью контролировавший сферу внешней политики, не хотел перепоручать никому другому Вторым вопросом была армия – его любимое детище и предмет особой заботы.
Решению этих, а также неизбежно возникающих текущих вопросов и были посвящены последние годы жизни маршала. Для этого нужно было много времени и сил, а того и другого у Пилсудского оставалось все меньше. Тем не менее в начале 1934 года он мог с удовлетворением констатировать, что две задачи из трех успешно решены.
Продвижение новой конституции началось в феврале 1931 года, когда Беспартийный блок под нажимом Пилсудского внес в сейм проект Основного закона. После обсуждения на пленарном заседании сейма 3 марта того же года проект был передан в конституционную комиссию, которая провела его правовую экспертизу. В конце августа 1931 года Пилсудский на совещании со Славеком, Свитальским и Пристором поинтересовался судьбой конституции и упрекнул их в недостаточном внимании к этому вопросу. Однако, выслушав объяснения маршала сейма об объективных причинах, мешающих форсированию конституционного вопроса, Пилсудский согласился, что спешить с вынесением проекта конституции на пленарное заседание не следует, а больше внимания нужно уделить пропаганде ее основных положений в обществе.
Обсуждение проекта продолжалось в конституционной комиссии во время очередных сессий парламента в 1931 – 1933 годах. Летом 1932 года было проведено многодневное совещание с участием наиболее видных представителей лагеря санации из числа бывших легионеров и членов Польской военной организации, посвященное различным аспектам будущей конституции. Различные совещания и обсуждения, в том числе и в СМИ, организовывались и в последующем. В решающую стадию процесс работы над конституцией вступил осенью 1933 года, когда лидер Беспартийного блока В. Славек поручил С. Цару и Богдану Подоскому (юрист, член ПВО, депутат сейма от Беспартийного блока) изложить главные принципы будущего Основного закона в виде конституционных тезисов. При этом тезисы надлежало максимально сблизить с формулировками проекта новой конституции или даже повторить их дословно. Из этого можно сделать вывод, что, скорее всего, у ответственных за прохождение конституции в парламенте соратников Пилсудского уже вызрело решение относительно того, как они будут исполнять поручение маршала. В декабре 1933 года парламентская фракция ББ рассмотрела 63 конституционных тезиса и передала их в конституционную комиссию сейма. Оппозиция заседания комиссии бойкотировала, понимая, что у нее нет ни малейшего шанса повлиять на содержание документа. Поэтому 11 января 1934 года без особых проволочек тезисы были приняты комиссией.
26 января 1934 года они стали предметом обсуждения на пленарном заседании нижней палаты парламента. Как, видимо, и предполагали «санационные» политтехнологи, депутаты от оппозиции (за исключением одного члена фракции национальных демократов), заявив о своем несогласии с изменением конституции, покинули зал заседаний. Эта непродуманная демонстрация позволила санации совершить прорыв в конституционном вопросе. Суть использованного для этого «трюка» заключалась в принятии нижней палатой решения об ускоренной процедуре рассмотрения проекта. Действующий регламент работы сейма не оговаривал, что эта процедура не распространяется на Основной закон. Эта лазейка в отсутствие оппозиции давала возможность легко получить квалифицированное большинство участников заседания. Если бы оппозиция присутствовала на заседании, то «трюк» бы не удался. Правда, нарушения все равно были бы, но главным образом процедурного характера, поэтому можно было сделать вид, что право соблюдено полностью.
Для придания «трюку» видимости законности его организаторы В. Славек, К. Свитальский, С. Цар и Б. Подоский решили принимать не текст конституции, так как в повестке дня пленарного заседания сейма такого пункта не было, а конституционные тезисы. Чтобы продемонстрировать оппозиции свое желание играть по правилам, они даже приказали служащим аппарата парламента предупредить одного из лидеров ППС Мечислава Недзялковского, который в тот момент якобы находился в здании сейма, о том, что после обеда сейм будет принимать важное решение. Но оппозиция в зале заседаний на Вейской так и не появилась.
«Трюк» с принятием конституции прошел гладко – депутаты от Беспартийного блока единогласно проголосовали и за ускоренную процедуру, и за конституционные тезисы в качестве проекта Основного закона. Свитальский закрыл заседание, а окрыленные успехом депутаты от партии власти спели неофициальный гимн пилсудчиков «Мы первая бригада».
Окрыленные успехом авторы «трюка» тут же позвонили Пилсудскому надеясь, видимо, что он их без промедления примет, чтобы похвалить за решение вопроса, о котором он начал говорить еще до переворота в мае 1926 года. Но в ответ услышали, что он готов их видеть у себя только через пять дней. Вот как Свитальский описывает эту встречу: «Я формально доложил коменданту о случившемся 26 января. Отношение коменданта к этому факту в принципе не было негативным, но он сразу согласился со мной, что принятие конституционного закона с помощью шутки и трюка нельзя считать здоровым, и в связи с этим этот трюк следует прикрыть и нейтрализовать путем детального обсуждения и изменения в сенате... Затем поправки следовало бы принять в сейме...
Комендант возмутился, когда Славек заявил, что нужно спешить с конституцией. Комендант абсолютно так не думает и категорически советует решить вопрос о конституции на чрезвычайной сессии, чтобы избежать ее принятия одновременно с одобрением тех или иных глупых вопросов.
