Саймон Монтефиоре - Молодой Сталин
67
Уже на столь раннем этапе партийного движения Ленин и Сталин, самопровозглашенные защитники пролетариата, были против вовлечения в революцию настоящих рабочих. Они были сторонниками олигархии, которая управляла бы страной от имени рабочих, – позже эта концепция превратится в “диктатуру пролетариата”. Сталин твердо считал, что избирать в партийные комитеты рабочих – значит наполнять ряды партии революционерами-дилетантами, а кроме того, агентами полиции. Ленинцы не очень-то сочувствовали амбициям крестьян, мечтавших о земле. Большинство грузинских социал-демократов выступали за массовое участие рабочих и крестьян – и, соответственно, стали меньшевиками. Грузинские меньшевики во главе с такими активистами, как Жордания, были весьма эффективными политиками и набирали все большую популярность. Они были куда свирепей и решительней российских меньшевиков. Джибладзе и Рамишвили вплоть до 1907 года принимали участие в терроре и экспроприациях – с такой же охотой, как Сталин. Но в целом большевики были дисциплинированней, безжалостней и реже останавливались перед террором и убийствами. В довершение всего помимо радикальных меньшевиков существовали умеренные большевики (например, Каменев).
68
В 1934 году дети, которые дали Сталину на дорогу хлеба, написали ему; он ответил им и прислал подарки – радиоприемник и патефон. В 1947-м пенсионер Кунгуров написал: “Генералиссимусу Советского Союза товарищу Сталину И. В. Я глубоко извиняюсь, что беспокою Вас. В 1903 году, когда Вы были в ссылке, село Новая Уда Иркутской губернии Балаганского уезда, в то время жили у меня на квартире. В 1904 году я увез Вас лично в село Жарково по направлению [к] станции Тырет[ь] Сибирской железной дороги, а когда меня стали спрашивать пристав и урядник, я им сказал, что увез Вас по направлению в г. Балаганск. За неправильное показание меня посадили в каталажку и дали мне телесное наказание – десять ударов… Я надеюсь, что Вы меня не забудете и поможете получить персональную пенсию”. Маловероятно, чтобы Кунгуров мог попросту сочинить такую историю, но Сталин, прочтя письмо, ответил, что не помнит этих событий, и попросил Кунгурова сообщить больше подробностей. Возможно, Сталин уже позабыл, как он жил в первой ссылке, но, скорее всего, он затаил обиду на Кунгурова за то, что тот отказался добровольно помочь ему бежать.
69
“Кредо” (статья “Как понимает социал-демократия национальный вопрос?”) было одним из важных секретов сталинского прошлого. Оно серьезно компрометировало репутацию Сталина как верного ленинца и говорило о нем скорее как о меньшевике образца 1918 года, из тех, что создали независимую Грузию, или как о большевике-уклонисте образца 1921–1922 годов. В 1925-м Сталин метил на место преемника Ленина и начал искать и уничтожать экземпляры “Кредо”. В 1934-м он дважды обращался к Шевардяну (сначала через его начальника в Наркомате торговли – сталинского магната Анастаса Микояна, затем через своего старого товарища Малакию Торошелидзе, ректора Тифлисского университета). Шевардян сжег свои бумаги в своем родном селе. В разгар Террора 1937 года Микоян и Берия отправились в Ереван с расстрельным списком имен 300 армянских большевиков. Микоян спас одного из 300 – Шевардяна, который, впрочем, все равно был арестован. Его семья уничтожила все бумаги. 24 октября 1942 года, во время наступления немцев, Берия застрелил Шевардяна. Не все обладатели экземпляра “Кредо” были убиты: Цхакая так и остался сталинским фаворитом.
70
На самом деле, как следует из мемуаров Аллилуева, он вернулся с самим станком, а шрифт собирался взять у Бочоридзе. – Прим. перев.
71
История “романа” снова дала о себе знать, когда Сталин женился на младшей дочери Ольги Наде. Существовал слух, что Сталин был Надиным отцом. Судя по всему, этот слух был известен им обоим, но, когда Сталин познакомился с Аллилуевыми, Наде было уже три года. В 1904 году Сосо ухаживал за грузинской девушкой из хорошей семьи Ниной Гургенидзе. Когда она оставила его и вышла за несуразного юриста, Сосо ругался: “Как ты могла выйти за такую дрянь!” Мужа-юриста расстреляли в 1937-м.
72
Минадора, урожденная Орджоникидзе, была меньшевичкой и вышла замуж за большевика Малакию Торошелидзе, также друга Сталина. Минадора была единственной женщиной, подписавшей в 1918 году декларацию независимости Грузии. Когда Сталин и Серго вновь завоевали Грузию в 1921-м, она осталась в Тифлисе с Торошелидзе, ректором Тифлисского университета. У него был экземпляр “Кредо”. В 1937 году обоих арестовали. Характерный для сталинского террора случайный парадокс – ее, меньшевичку, выпустили, а его, большевика, расстреляли. Но, возможно, это не просто случайность: Сталину Минадора нравилась. Ее воспоминания не опубликованы.
73
Киртава осталась в Батуме, стала партийной чиновницей и убежденной сталинисткой. Ее воспоминания написаны суконным и невнятным большевистским языком, но тем не менее в 1930-е она отважилась записать, как отвергла Сталина и как его это разозлило. Ранее эта история не публиковалась.
74
Ной Хомерики позднее был министром земледелия независимой Грузии в 1918–1921 годах, а в 1924-м руководил меньшевистским восстанием, был взят в плен и расстрелян. Его письмо конфисковали жандармы при обыске, и оно затерялось в архивах. Письмо необычно особо жестким порицанием сталинских методов и амбиций. В конце 1950 года Берия, курировавший атомный проект, вышел из фавора и опасался, что его самого уничтожат. Теперь нам ясно, что из грузинских кругов он узнал о письме Хомерики и, запасаясь оружием, чтобы в случае угрозы пустить его против Сталина, тайно и неофициально попросил архивиста отыскать письмо. Но Берия не нашел его. Оно было обнаружено только в 1989 году.
75
Эссад-бей – один из многих псевдонимов Льва Нусенбаума, сына бакинского еврея – нефтяного магната. Перу Эссад-бея принадлежит книга “Сталин: карьера фанатика”. Также он написал классический любовный роман “Али и Нино” под псевдонимом Курбан Саид. Личность автора оставалась загадкой до выхода новой биографии – “Ориенталиста” Тома Рииса. Риис рассказал о невероятной жизни Нусенбаума и его превращении в мусульманина в фашистской Италии. Писания известного фантазера – далеко не идеальный исторический источник; его анекдоты, не подтвержденные ссылками на источники, долгое время воспринимались как легенды, но часто они оказываются правдивыми. Нусенбаум наверняка знал эмигрантов из Тифлиса и Баку и записал их рассказы, но эти ненадежные материалы подлежат проверке.
