Александр Городницкий - Атланты. Моя кругосветная жизнь
Яркий солнечный день в октябре 2011 года. Джуди везет меня в аэропорт на своей крошечной машине. Я в последний раз обнимаю ее. Я прощаюсь с Новой Зеландией, с маленьким кусочком вулканической суши, висящей над погружающейся под нее Тихоокеанской плитой. Я прощаюсь со страной вечной зелени, где нет ни жестокой зимы, ни жаркого засушливого лета, где урожай можно снимать несколько раз в год. Я прощаюсь с ее коренным населением маори, удивительно талантливыми людьми, чьи песни так напоминают русские народные. Я прощаюсь с сообществом людей, которые нашли силы и возможность начать жизнь с «белого листа» – вдали от войн, национальных розней, революций и других неустройств, сотрясающих наш Старый Свет.
Регистрация, паспортный контроль. Уходя на посадку, перед последним поворотом, я оборачиваюсь и машу рукой Джуди. Старая седая женщина стоит и печально смотрит мне вслед. Она старается улыбнуться, но у нее это плохо получается. Самолет взлетает. Под крылом в просветах рваных облаков в последний раз мелькает яркий желто-зеленый берег Новой Зеландии. Мы расстаемся. На этот раз, похоже, навсегда.
Не повышает настроения
Лесистых склонов красота.
У нас сейчас метель весенняя,
А здесь осенние цвета.
Веселый марш играет радио,
Вода запела под винтом.
Прощай же, Новая Зеландия,
Прощай же, город Веллингтон.
Здесь мной не пахано, не сеяно,
Не для меня тепла вода.
В краю, где солнце светит с севера,
Не знать мне женщин никогда.
Грущу сейчас чего же ради я
И вспоминаю не о том?..
Прощай же, Новая Зеландия,
Прощай же, город Веллингтон.
В московском утреннем автобусе,
От красоты твоей вдали,
Я вспомню вдруг, что есть на глобусе
Полоска узкая земли.
Не потерять того, что найдено
На берегу твоем крутом.
Прощай же, Новая Зеландия,
Прощай же, город Веллингтон.
Атланты в поисках истины
Атлантических волн паутина
И страницы прочитанных книг.
Под водою лежит Атлантида —
Голубого огня материк.
А над ней – пароходы и ветер,
Стаи рыб проплывают над ней…
Разве сказки нужны только детям?
Сказки взрослым гораздо нужней.
Не найти и за тысячу лет нам —
Объясняют ученые мне —
Ту страну, что пропала бесследно
В океанской ночной глубине.
Мы напрасно прожектором светим
В этом царстве подводных теней.
Разве сказки нужны только детям?
Сказки взрослым гораздо нужней.
Век двадцатый, войною палимый,
Смерть прикинется теплым дождем…
Кто нам скажет, откуда пришли мы?
Кто нам скажет, куда мы уйдем?
Кто сегодня нам сможет ответить,
Сколько жить нам столетий и дней?..
Разве сказки нужны только детям?
Сказки взрослым гораздо нужней.
И хотя я скажу себе тихо:
«Не бывало ее никогда»,
Если спросят: «Была Атлантида?» —
Я отвечу уверенно: «Да!»
Пусть поверят историям этим.
Атлантида – ведь дело не в ней…
Разве сказки нужны только детям?
Сказки взрослым гораздо нужней.
Верь тому, кто ищет истину, и не доверяй тому, кто говорит, что ее нашел.
ПлатонКогда шестьдесят лет назад я учился в Ленинградском горном институте, то наивно полагал, что знаю все об устройстве окружающего мира. Я помнил наизусть пять ленинских признаков империализма и, главное, содержание сталинского «Краткого курса истории ВКП(б)». Кстати, из всех классиков научного коммунизма более прочих мне нравилось читать именно труды Сталина, поскольку Ленин, с моей точки зрения, писал слишком длинно и путано, в то время как формулировки «отца народов» были жесткими и понятными. Я был абсолютно уверен, что невозможна революция без рабочего класса, я понимал идиотизм любой религии и твердо стоял на принципах диалектического и исторического материализма, которые хорошо помню до сих пор. С течением времени, однако, многое изменилось. Уже став профессором, опубликовав свыше 250 научных работ, я вдруг осознал, что понимаю в науках гораздо меньше, чем полвека назад. Даже в родных для себя естественно-научных областях, которыми занимаюсь не одно десятилетие и являюсь автором нескольких книг по истории Земли, дрейфу континентов, природе земного магнетизма, мне не все так ясно и очевидно, как было в далекие студенческие годы. Чем глубже погружаешься в научные знания, тем отчетливее понимаешь, что с позиций современной агностической науки многие вещи объяснить просто невозможно.
Поэтому в последние годы я в связи с изучением инверсий геомагнитного поля Земли все чаще обращаюсь к Теории катастроф Жоржа Кювье, отвергнутой научным сообществом еще во второй половине XIX века. Когда я был молодым, то уверенно повторял определение Энгельса: «Жизнь есть способ существования белковых тел, существенным моментом которого является постоянный обмен веществ с окружающей их внешней природой». Но оказалось, что это ничего не объясняющие пустые слова. Тайна возникновения жизни на Земле ученым неизвестна, так же как и тайна возникновения человеческого разума. Лишь совсем недавно удалось расшифровать геном человека, а сейчас в швейцарском ЦЕРНе коллектив ученых из разных стран пытается проникнуть в тайны мироздания с помощью огромного ускорителя заряженных частиц – Большого адронного коллайдера. Однако есть вещи, которые до сих пор науке недоступны. Например, мы не можем предсказывать землетрясения и плохо представляем себе механизмы, их вызывающие. Я не верю в Бога, так как воспитан в совершенно атеистическом духе, но однозначно исключать элементы «промысла Божьего» не берусь. Вполне возможно, что Высший разум – какая-то форма материи или энергии – существует. Например, часто задаются вопросом, почему инопланетяне (если они, конечно, есть) не спешат вступать с нами в контакт? А стали бы мы устанавливать «дипломатические отношения», например, с микробами на лабораторном стеклышке?
Поделиться могу секретом,
Что итог мой научный жалок:
Доверяю теперь приметам,
Уважаю теперь гадалок.
Верю черному наговору,
Наводящему злую порчу,
Из себя, как в былую пору,
Атеиста уже не корчу.
Все мне прежде, как на ладони,
Было ясно по крайней мере,
Да вот двери откроешь в доме,
А за ними другие двери.
И в познании ни на сколько
Не продвинулись мы, наверно.
Пробурили дыру на Кольском,
А попали вновь на поверхность.
Ближе к старости понимаешь,
Что учебники лгут нам с детства,
А наука игра – игра ума лишь
И не может спасти от бедствий.
Ибо дарвинская цепочка
Или Ньютоново движенье
В этом мире, увы, неточном,
Только первое приближенье.
Несколько лет назад на телеканале «Культура» прошел большой телесериал моих научно-популярных фильмов под общим названием «Атланты. В поисках истины», всего 42 фильма по 26 минут каждый. В этих фильмах я выступал в роли автора и ведущего. Сериал приобрел большую популярность. Его более десяти раз повторяли по «Культуре» по многочисленным просьбам телезрителей. Этот сериал дважды выходил в финал конкурса телевизионных программ ТЭФИ.
Работа над сериалом об актуальных проблемах науки заставила меня лишний раз задуматься о важности популяризации фундаментальной науки в наше сложное время, когда ее рейтинг сильно понизился и многие забыли о важнейших жизненных проблемах, связанных с ней. Статьи в малотиражных научных журналах читают только специалисты, а телевизор смотрят все, и обсуждаемая научная проблема становится известна сотням тысяч людей. Поэтому эффективность таких фильмов значительно больше. Например, наш Институт океанологии имени П.П. Ширшова Российской академии наук, после цунамигенного землетрясения на Суматре в 2009 году, унесшего сотни человеческих жизней, долгое время безрезультатно обращался в вышестоящие инстанции с просьбой выделить деньги на экспедиции судов в район Курильских островов для исследования этой сейсмически опасной зоны. Однако стоило выйти моему фильму о цунами, как необходимые средства были сразу выделены.
Замечу, что фундаментальная наука в России сегодня пребывает в позорном, нищем состоянии. Во времена существования СССР мы занимали ведущее положение в изучении Мирового океана, успешно конкурируя с США. Советский научный флот был самым большим в мире и имел на вооружении самые современные суда со всем необходимым научным оборудованием. Изучением морей и океанов занимались самые квалифицированные научные коллективы, бережно создаваевшиеся в течение многих лет. Наша страна активно участвовала в важнейших международных проектах, от глубоководного бурения до исследования взаимодействия океана с атмосферой. После распада Советского Союза все изменилось. Научный флот, лишенный необходимого финансирования, был брошен на произвол судьбы и практически расхищен. Показательна судьба принадлежавшего нашему институту научно-исследовательского судна «Витязь». Это судно нового поколения, вошедшее в строй в 1980 году, было специально оборудовано как судно-носитель для подводных обитаемых аппаратов и база для акванавтов. На нем были уникальная гипербарическая система и водолазный колокол, с помощью которых успешно осуществлялись выходы акванавтов в открытую воду на больших глубинах с последующей декомпрессией. Мне довелось принимать участие в нескольких рейсах этого уникального судна, в том числе и в районы гибели легендарной Атлантиды. Судно это, со всем дорогостоящим и уникальным оборудованием, оказалось никому не нужным и, по существу, уничтожено. Другие суда нашего института, чтобы выжить, вынуждены, демонтировав научное оборудование, возить туристов и «челноков».
