Геннадий Соколов - Шпион номер раз
В те годы директор ФБР самолично дал указание на прослушку всех телефонных разговоров Кеннеди-младшего, служившего в годы войны в военно-морской разведке США. Именно тогда на стол Эдгару Гуверу попали первые материалы, компрометирующие Джона Кеннеди. Молодой, но неопытный офицер ввязался в любовную интрижку с некой датчанкой по имени Инга Арвад. На деле же, как выяснилось, эта мисс работала на германскую разведку. Не без помощи Гувера дело удалось замять.
В последующие годы список любовниц будущего президента США только увеличивался. И в гуверовском досье на Джона Кеннеди появились новые имена кинозвезд и топ-моделей. Среди них — Джудит Кэмбелл, Мэрилин Монро, Мариэлла Новотна, Сузи Чанг…
Надо сказать, президент США никогда не скрывал своей любви к слабому полу. Под рождество 1962 года Кеннеди встретился для переговоров с Макмилланом в Нассау на Багамских островах. Сидя с британским премьером и его заместителем на берегу океана и любуясь стройными фигурками проходивших мимо купальщиц, Кеннеди заметил Макмиллану:
— Вы знаете, мистер Прайм, — именно так американский президент любил называть британского премьера, — если порой мне случается слишком долго обходиться без женщин, то меня терзают ужасные головные боли.
Макмиллану не нравилась эта черта в поведении Кеннеди. Хотя бы потому, что он сам был жертвой супружеской измены. Долгие годы его любимая супруга Дороти изменяла ему с одним из его наиболее близких друзей.
Годами позже, уже на заслуженном отдыхе, Гарольд Макмиллан напишет в своем дневнике, что «одна половина времени уходила у американского президента на супружескую неверность, а вторая — на рассмотрение второсортных предложений, разработанных его советниками».
Многие историки полагают, что директор ФБР располагал убийственным досье на президента США. Гувер, мягко говоря, не симпатизировал Кеннеди. Более того, с годами личная неприязнь к этому молодому и неординарному политику постепенно переросла у него в открытую вражду.
Судя по всему, директор ФБР не собирался всю жизнь покрывать любовные похождения Кеннеди, хотя защищать интересы президента США было одной из его важнейших задач. Если бы Гувер принял решение допустить утечку накопленного в его ведомстве компромата на президента-католика, хозяину Белого дома было бы трудно устоять от обвинений в аморальном поведении. И высокий пост руководителя страны был бы дискредитирован. Очевидно, такой поворот событий мог бы иметь место. Однако, как полагают некоторые исследователи, Эдгар Гувер на пару с вице-президентом США Линдоном Джонсоном выбрал более радикальный способ устранения с политической сцены неугодного им обоим Джона Кеннеди.
Стрельба в Далласе 22 ноября 1963 года решила проблему раз и навсегда.
Дело Профьюмо Гувер считал очередной демонстрацией преступной беспечности западных спецслужб. У себя в стране с начала 50-х годов он вел активную, хотя и непопулярную в либеральных кругах американского общества, борьбу с «потенциальными носителями аморального поведения». Федеральное бюро расследований, по указанию Эдгара Гувера, в 50 — 60-е годы составило досье на 14 тысяч высокопоставленных, но «неблагонадежных» американцев, за которыми было установлено наблюдение. В их число входили гомосексуалисты, чиновники, занимающиеся сексом вне брака или с проститутками.
В соответствии с материалами этого досье, большинство государственных учреждений США стали избавляться от служащих, так сказать, отклоняющихся от нормы в своем сексуальном поведении. По указанию Гувера, фебеэровские «жучки» были установлены в домах многих видных политических деятелей США. «Федералы» даже снимали супружеский секс в спальне известного борца за права негритянского населения Соединенных Штатов доктора Мартина Лютера Кинга. По непонятному стечению обстоятельств пленка с такой записью попала однажды в офис самого Кинга. А «свободная американская пресса» просто проигнорировала этот вопиющий факт вторжения спецслужб в личную жизнь людей.
В 1977 году, если верить официальному заявлению ФБР, досье на 14 тысяч «неблагонадежных» в сексуальном плане высокопоставленных американцев было уничтожено.
Но в 1963 году Гувер еще только подготавливал свое наступление против секс-шпионажа. Развитие событий в Лондоне вокруг дела Профьюмо не обещало директору ФБР спокойной жизни. «Русские шпионы слишком быстро сбросили с пьедестала нескольких видных английских политиков, наших единомышленников», — полагал он. Кто знает, на кого из крупных американских деятелей падет следующий выбор агентов Кремля.
8 июня 1963 года он подписал приказ о начале специального расследования.
В тот же день в регистратуре штаб-квартиры ФБР было открыто новое досье. Его первоначальное название было, хоть и многословным, предельно понятным: «КРИСТИНА КИЛЕР, ДЖОН ПРОФЬЮМО — РОССИЯ, ВЕЛИКОБРИТАНИЯ, США». Вскоре один из сотрудников регистратуры ФБР, отвечающий за безусловное соблюдение правил строжайшей конспирации, переименовал досье, назвав его коротко и непонятно — «Боутай», что в переводе на русский означает «Галстук-бабочка».
Досье получило гриф «Совершенно секретно» и за годы последовавших расследований накопило под корочками более тысячи страниц документов и материалов.
Четверть века спустя, в соответствии с существующим в США Актом о свободе информации, фрагменты досье «Боутай» стали достоянием гласности. Большая часть действительно секретной информации, естественно, осталась недоступной для общественности. Многие пассажи в материалах из обширного досье ФБР были замазаны черной краской, так сказать, «в интересах национальной безопасности и охраны личных прав граждан». Некоторые документы были так усердно замараны черным, что все, что можно было прочитать в них, касалось лишь названия материала (скажем, «Меморандум»), его автора (допустим, агент В. А. Брэниген), даты составления документа (например, 7/1/63) и адресов его рассылки (Салливану и Белмонту — тогдашним заместителям директора ФБР).
Не слишком много сведений в рамках так называемой «свободы информации», не правда ли?
Что же так взволновало американскую контрразведку в заморском скандале вокруг дела Профьюмо?
Вряд ли главным раздражителем для людей Гувера могла послужить любовная интрижка английского военного министра. Беспокойство у верхушки ФБР вызывал не только потенциальный компромат на действующего президента США — не давала покоя личность Евгения Иванова. Точнее говоря, его подрывная и разведывательная деятельность в Великобритании, обширные контакты советского разведчика в высших эшелонах власти, компрометирующие материалы, которые ему, возможно, удалось получить не только на английских чиновников высшего уровня, но и на американских, обличенных за рубежом высокими полномочиями. Вот что беспокоило Эдгара Гувера. Он должен был знать наверняка, какой ущерб национальной безопасности США нанес русский шпион в Великобритании.
