Альфред Шлиффен - Германская военная мысль
Блюхер переправился через Эльбу, чтобы вместе с кронпринцем идти к Лейпцигу на соединение с главной армией. Должно было произойти как раз то самое, что подготовило Маренго, Ульм и Йену. Союзники хотели занять расположение поперек пути отступления французов и тогда дать решающий бой с полностью перевернутыми фронтами. Отступление от старой программы состояло только в том, что развертывание должно было быть выполнено не с одного, а с двух направлений. Наполеону невозможно было выжидать в Дрездене результатов их концентрического наступления. Первоначально Наполеон имел свободу решения – или повторить операцию при Лигнице, или применить какой-либо другой метод. Теперь же он был вынужден следовать примеру Фридриха. Он должен был броситься между двумя врагами, которые хотели его обойти справа и слева, чтобы одного из них отрезать, а другому нанести сокрушающий удар. При медлительности и неуверенности союзников он вполне располагал временем, чтобы блестяще уйти от угрожавшей ему гибели. Однако Наполеон пожелал применить другой способ. Око за око, зуб за зуб. Блюхер и кронпринц хотели отрезать ему сообщение с тылом. Хорошо! В таком случае и он пожелал ответить им тем же. Расчет был не совсем ошибочным. Кронпринц был уже готов немедленно отступить, чтобы избежать угрожающего обхода. Но Блюхер твердо держался намеченного плана, почти что насильно потащил за собой кронпринца, сделал благодаря этому возможным соединение с главной армией и превратил тем самым обход противника в удар по воздуху. Несчастие уже случилось, когда Наполеон заметил свою ошибку. Ему оставалось только одно – попробовать где-нибудь сделать прорыв. Счастливый случай и колебания в решениях противника привели его к пункту, где оставалось только протянуть руку за победой, и, казалось, le monde va tourner encore une fois [237] . Рано утром 16 октября дело заключалось в том, чтобы со 138 000 чел. разбить 72 000 чел. Это была задача, решение которой, безусловно, можно было бы доверить Наполеону Но он совершенно с ней не справился. Все, что он оказался в состоянии сделать, заключалось в удержании сильных резервов, которые по частям расходовались то тут, то там, по мере возникавшей потребности, и в проведении фронтальной атаки, предпринятой после того, как противник успел усилиться, и не имевшей никаких шансов на успех. Вместо того чтобы блестящим делом вновь возвести себя на престол Европы, он предоставил союзникам возможность дать сражение на уничтожение, которое было бы столь же совершенным, как и Канны, если бы малодушие не открыло побежденному ворота, через которые он смог уйти от полнейшего уничтожения. Произошла первая крупная катастрофа. Вторая произошла во время короткой кампании 1815 г., в которой, как нигде, наглядно сказываются особенности наполеоновского ведения войны в позднейший период.
Союзные европейские державы намеревались концентрически вторгнуться во Францию правым крылом из Нидерландов, а левым от Базеля. Наполеон со 122 000 чел. внезапно бросился против ближайшего и наиболее готового к бою неприятельского крыла. В это время в широком районе располагались (схема 30): армия герцога Веллингтона – 93 000 чел. (36 000 немцев, 32 500 англичан, 24 500 нидерландцев) от правого берега Шельды на Мехельн, Брюссель и Бинш (восточнее Монса), базируясь на Антверпен, и 123 000 чел. прусской армии под командованием Блюхера, из которой корпуса Цитена, Пирха и Бюлова располагались вдоль рек Самбры и Мааса, на участке выше Шарлеруа – ниже Льежа, и корпус Тильмана в дуге реки Маас, между Динаном, Намюром и Анденом. 15 июня французская армия, собравшаяся между Филиппвилем и Бомоном, переправилась через реку Самбру у Шатле, Шарлеруа и Маршьена. Передовые прусские отряды отступили к Флерюсу. Один авангард следовал за ними до Ламбюсара, другой двинулся на Госсели. Первый непосредственно видел перед собой пруссаков. Второй должен был ожидать, что на дороге через Катр-Бра на Брюссель окажутся англичане. При имевшемся соотношении сил было невозможно одновременно разбить обоих противников. Задача могла состоять только в том, чтобы сначала уничтожить или, по крайней мере, нанести решительный удар одному из противников и совершенно отделить его от союзника, по отношению же к другому держаться оборонительно, чтобы после уничтожения первого расправиться со вторым таким же образом, если в том еще будет необходимость. Следует ли первую атаку направить против пруссаков или против англичан – в этом вопросе, ввиду близости первых, не могло быть сомнений. Было ясно, что на следующий день они еще не смогут вступить в борьбу всеми силами. Согласно наполеоновскому принципу – быть как можно более сильным в сражении – надлежало большую часть французских боевых сил направить против пруссаков, а меньшую – против англичан. 16-го вечером, окинув взором события дня, один из французских, начальников дивизий считал, что против Веллингтона достаточно было бы оставить одну дивизию, а все остальные силы необходимо было направить для нанесения поражения Блюхеру. Но Наполеон 15 июня не разделял этого взгляда своего подчиненного. 16-го Груши с корпусами Вандама и Жерара и кавалерией Пажоля, Эксельмана и Мило, всего 41 600 чел., должен был дальше отбросить пруссаков; Ней с корпусами Релье и [Друэ] д’Эрлона, кавалерией Келлермана и Лефевра[-Денуета], всего 53 000 чел., должен был продвинуться из Госсели в Катр-Бра, чтобы, если потребуется, действовать против англичан. Сам император хотел с гвардией (16 500 чел.) следовать за Груши, временно оставив в Шарлеруа Лобау с 10 000 чел. Он не рассчитывал на упорное сопротивление: Блюхер не мог сосредоточить более 40 000 чел. 18 июня Наполеон рассчитывал оттеснить их за Жанблу и, оставив Груши для добивания пруссаков, сам предполагал выступить в ту же ночь дальше, чтобы, подтянув Нея, идти на Брюссель, куда уже должны были спасаться бегством англичане. Он рассчитывал 17-го уже войти в бельгийскую столицу. Были уже отпечатаны соответственные прокламации. Это были прекрасные мечты, видения 1796 г., которые подсказывались пылким воображением и которые заставляли забывать серьезность настоящего момента. Однако при ближайшем рассмотрении Наполеону показалось сомнительным, будет ли достаточно 41 600 чел. Груши, даже со следовавшими за ним 16 500 чел. гвардии, для решительного сражения, поскольку именно таким должно было оказаться предстоящее сражение с пруссаками. Было ли их 40 000 чел. или больше – безразлично; все сводилось к тому, чтобы отрезать их от англичан и нанести сокрушающий удар, уничтожив при этом и остаток прусской армии. Только по устранении, и притом полном устранении, Блюхера Наполеон мог всеми силами обратиться против англичан и против Брюсселя. Несомненно, что он встретил бы тогда лишь слабое сопротивление.
