Николай Зенькович - Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы
Настроения нынешней администрации больше всего отвечают центристским настроениям в политических кругах США. И сам Буш прямо говорит: я — центрист. Большинство из тех, кто сегодня оказывается в команде Буша, это люди, которых в Америке называют традиционалистами. Люди, воспитанные в годы «холодной войны» и пока еще не имеющие какой-либо внешнеполитической альтернативы традиционному послевоенному курсу Соединенных Штатов со всеми его колебаниями вправо, влево и даже с авантюрами. Это мы должны понимать. И многое тут будет зависеть от того, как мы будем действовать. Я думаю, что там пока беспокоятся, чтобы просто не оказаться в проигрыше, — больше ничего. Больших прорывов трудно ожидать. От нас потребуется умная политика.
Вот Арбатов поделился своими соображениями. Они вдруг подбрасывают такую вещь: мол, мы сейчас пока не готовы, пока еще подождем, посмотрим. В общем, потянут время, хотят сбить эту волну, которая порождена нашими инициативами. Им на это было сказано, что, конечно, можно подождать, потому что у нас много работы по новым направлениям — европейскому, азиатскому, латиноамериканскому. Тогда они заявляют: да нет, вы неправильно нас поняли.
В общем, надо иметь хорошо продуманную, динамичную, практическую политику. Не позволить будущей администрации взять такой затяжной тайм-аут и сбить темп нашего политического наступления. Это мы должны иметь в виду.
До нас довели, что они заинтересованы, чтобы Бейкер побыстрее встретился с Шеварднадзе. Это надо приветствовать, но не забывать двигать и другие направления. Тогда они увидят, что отстают.
Вот прочитал бумаги Эдуарда Амвросиевича по Японии. Япония увидела, что процесс у нас пошел и с Китаем, и с Америкой, и с Западной Европой. Она — экономический гигант, но остается в стороне от большой политики. Это ее задевает. И США будет задевать, если они почувствуют, что без них что-то делается. У нас есть сильные ходы. Мы должны усилить нашу наступательность на других направлениях, о которых я говорил.
Мне думается, что общий итог такой: мы сделали крупный, мощный шаг, он вызвал в мире новую волну, которая наносит удары по бастионам «холодной войны», открывает широкую дорогу для наращивания нашей внешней политики в духе нового мышления. В то же время это требует переосмысления деятельности всех наших внешнеполитических институтов, прямо скажем, и Политбюро, и правительства. Это большая работа.
Вот что я хотел сказать. Наверное, я так много говорил, что вам ничего не осталось. Но есть и такое, что можно добавить. Я не думаю, что сейчас надо обсуждение открывать. Но если есть какие-то дополнения, соображения, замечания по документам, то я прошу взять слово.
Рыжков. Я думаю, что сделан крупнейший политический шаг. Его трудно даже переоценить. Если рассматривать нашу внешнюю политику на протяжении двух-трех лет, то это как раз является логическим продолжением предыдущих шагов, которые начинались в январе 1986 года.
Действительно, мы в какой-то степени больше стали размышлять и чувствовать реальную обстановку, которая необходима для оздоровления мирового климата, да и для решения внутренних проблем нашего государства.
Поэтому, Михаил Сергеевич, мы целиком поддерживаем то, что сделано. Была осуществлена большая подготовительная аналитическая работа в этом кабинете. Многие из присутствующих в этом участвовали. Это не какие-то спонтанные предложения. Это глубоко взвешенные, реалистичные предложения. Они, как мы разбирались, не влияют на нашу обороноспособность. Наоборот, в какой-то степени это заставит нас по-другому подойти к структуре Вооруженных сил, к системе подготовки военных кадров. Это очень сильный, мощный шаг, который поставил нашу страну в совершенно другое состояние в мировом сообществе.
Все-таки за эти два с лишним года облик страны изменился. Шаг за шагом мы становимся в глазах мирового сообщества другой страной. Мы показываем, что такое социализм в новом понимании. Здесь уже упоминали о беспрецедентном отношении к бедствию, которое произошло в Армении. Мы, сидящие вместе за этим столом, пережили Чернобыль. Мы помним, какое отношение к нашей стране было тогда. Ведь мы ни одного доброго слова не получили, ни одного. Это я точно помню, да и все товарищи помнят. Не говоря о том, что мы ни одной копейки не получили для пострадавших, нам даже сочувствия практически не выразили. Нас хлестали налево, направо, как только могли. И не потому, что мы задержались с информацией (мы потом анализировали — другие не меньше нас думали, прежде чем давать информацию), а потому, что многое непонятно было. За это время совершенно изменилась вся ситуация вокруг нашей страны.
Я думаю, что мы предприняли чрезвычайно правильные шаги. Нам нельзя было проводить дальше политику, которую мы проводили. Нельзя было десятилетиями гнать вооружение за счет уровня жизни нашего народа. Это недопустимо дальше. Продолжение старой политики не сулило никаких перспектив в улучшении жизни населения. Поэтому шаг этот, на мой взгляд, исторический. Он войдет в историю.
Конечно, политиканствующие круги будут стремиться зарабатывать очки на этом деле, в том числе и нас будут критиковать. Надо реально смотреть на эти вещи. Но все равно мировое сообщество, на мой взгляд, воздаст нам должное.
Правильно вы говорили, Михаил Сергеевич: если бы эти предложения мы ввели в какие-то переговорные каналы, все это растворилось бы в дискуссиях и такого политического резонанса в мире не было.
Горбачев. Правые американцы говорят, что Горбачев внес эти предложения прямо с трибуны ООН. Советское руководство не сочло нужным предварительно поставить нас в известность. Это свидетельствует о коварстве советского руководства.
Рыжков. Я думаю, это говорит о мудрости и ответственности советского руководства. Они не ждали такого. Что им оставалось делать? С точки зрения экономической ситуации мы все больше и больше убеждаемся, что без этого нам не выйти на определенный уровень благосостояния. С этих позиций мы также сделали очень большое дело. В эти дни пришлось контактировать в Ереване с некоторыми общественными деятелями — от представителя Генерального секретаря ООН до матери Терезы. Все в один голос говорят, что мы даже не представляем, какой наплыв моральных чувств это все вызвало к нашей стране. Чтобы такой отклик произошел в мире — этого не бывало.
Горбачев. Я получил от матери Терезы поразительное письмо.
Рыжков. Она довольно умная женщина, трезво рассуждает. Они все говорят, что это результат нового политического мышления советского руководства, которое создало новый облик Советского Союза.
