Петер Энглунд - Первая мировая война в 211 эпизодах
198
В дневнике написано “mit von der Partie”.
199
Скудная цветовая гамма тоже не соответствовала довоенным ожиданиям воинствующих эстетов: война оказалась серой не только своими буднями, но и по колориту.
200
Тот факт, что британцы планировали наступление на Сомме, вовсе не зависел от стратегического значения этого места (оно было ничтожным); дело в том, что именно там британская линия фронта должна была сомкнуться с французской, и наступление собирались провести совместными усилиями. Линия немецкой обороны пролегала там, где теперь находится британское кладбище Гиймона (Road Cemetery), сразу же за восстановленной деревней.
201
В этом нет ничего удивительного, так как траншея, в отличие от окопа, не предназначена для ведения боя — по ней только перемещаются.
202
У пехоты были с собой принадлежности, которые позволяли корректировщикам огня, далеко позади, видеть, где она находится. В частности, в этот день британские пехотинцы несли на спине маленькие косые кусочки листового железа, начищенного до блеска. Предполагалось, что они будут блестеть на солнце и таким образом указывать местонахождение солдат. Кроме того, у наступавших имелось множество сигнальных факелов. Однако проблема заключалась в том, что 8 августа было облачным днем. И когда к туману прибавились клубы дыма и пыли от рвущихся снарядов, стало практически невозможно разглядеть, что там происходит с наступающими.
203
Артиллерийский огонь немцев, как правило, был более смертельным, чем огонь противника; в противоположность британскому или французскому, он не служил тщетной попытке разрушить вражеские укрепления; вместо этого он использовался прежде всего для уничтожения войск, идущих в атаку, и затем, когда уже начиналось наступление, как заградительный огонь на ничейной земле. Анри Барбюс в своем знаменитом романе “Огонь” изображает, что значит наступать, продвигаясь сквозь стену огня.
204
Здесь, в это время и на этом месте, один из забытых ныне участников войны, можно сказать, встречается с одним из самых известных. 24 августа лейтенант Эрнст Юнгер и его 73-й фузилерный полк находятся как раз под деревней Гиймон. Он описал эти события в блестящих военных мемуарах “In Stahlgewittem” (“В стальном штурме”). К прибытию Юнгера деревня была совершенно разрушена: “Только белое пятно на поле, изрытом воронками от снарядов, отмечало собой то место, где стояли уничтоженные в прах меловые дома”. Повсюду проникал запах разложения, жужжали тучи жирных мух. Обычно хладнокровный, Юнгер потрясен увиденным: “Изрытое снарядами поле боя представляло собой ужасное зрелище. Еще живые солдаты лежали вперемежку с погибшими. Расчищая окопы, мы заметили, что люди слоями лежат друг на друге. Огонь косил одну роту за другой, они пытались выстоять, тесно прижавшись друг к другу, а потом трупы их оказались погребенными под толщей земли, взрываемой снарядами, тогда как на это же место заступала следующая смена”.
205
Четыре дня назад итальянская армия, ценой неимоверных усилий и гигантских потерь, наконец-то заняла австрийский город Герц на реке Изонцо и переименовала его в Горицу. Так он называется и сегодня.
206
Это слабое и нестабильное государство, еще до 1914 года служившее разменной монетой для русского и британского империализма, было разделено на зоны интересов. Начало войны только ухудшило положение. Буквально через несколько месяцев британские войска оккупировали узловой пункт на персидском побережье, имевший важное значение для добычи нефти, и Германия немедленно отреагировала на это, активизировав свою пропаганду и деятельность агентов в этом районе. И когда персидская жандармерия, под руководством инструкторов, шведских офицеров, в ноябре прошлого года оказалась под контролем немцев, русские войска тотчас же вторглись в страну. И русская дивизия вскоре уже стояла в Тегеране.
207
Офицера Перси Сайкса не следует путать с политиком Марком Сайксом, который несколько ранее, в том же году, заключил секретное соглашение с французским дипломатом Франсуа Жорж-Пико (договор Сайкса — Пико), по которому соответствующие страны договаривались после войны совершить раздел Османской империи и передать большую часть ее территории под прямой контроль России, Великобритании и Франции. Среди прочего, Месопотамия должна была достаться англичанам, Ливан французам, а Армения — русским. A War to end all Wars, разумеется. Результатом этого соглашения стало, как всем, к сожалению, известно, — если заимствовать название книги Дэвида Фромкина, — A Peace to end all Peace.
208
На самом деле это не так. Вступление Румынии в войну скорее стало обузой для союзников, в особенности для России, которая была вынуждена посылать свои войска на юг, в дорогостоящей и бесполезной попытке помочь новоиспеченному союзнику. Румынская армия оказалась внушительной только на бумаге. Она стяжала славу в двух Балканских войнах 1912–1913 годов, но, как показала практика, славу незаслуженную. Румынским солдатам не хватало оружия, или же оно было устаревшим. Большинство было одето в разноцветную форму образца XIX века. Командный состав отличался слабостью, неопытностью и подчас занимался не тем, чем нужно. Один из первых указов в румынской армии после мобилизации гласил: только офицеры в чине выше майора имеют право применять светомаскировочные меры на поле боя. Вступление Португалии в войну в марте этого года тоже не означало усиления рядов союзников.
209
Эта операция, так же как и британское наступление на Сомме, была начата в ответ на призывы о помощи со стороны осажденных союзников. Французов теснили под Верденом, итальянцев выдавливали с плато Азиаго. И когда Брусилов внял мольбам своего командования и предложил начать всеобщее наступление при минимальных резервах, нашлись коллеги, которые скептически покачали головой. Этот план — чистое безумие. Всем ясно, что наступление должно быть подкреплено массивным численным превосходством в живой силе, контролем над воздушным пространством, миллионами снарядов и тому подобное.
210
Сражения были, собственно говоря, не столько дуэлью между окопавшейся пехотой и пулеметами противника и войсками и артиллерией атакующих, сколько между резервами оборонявшихся, быстро перебрасываемыми по железной дороге в нужное место, и медлительным штурмовым авангардом, с плетущейся в хвосте артиллерией, которую так тяжело было везти по земле, сплошь изрытой снарядами.
