Михаил Пыляев - Старая Москва. История былой жизни первопрестольной столицы
3-е отделение, между улицами Варварской и проулка Зарядья, лицевая сторона на Москворецкую улицу, а задняя в линии с Хрустальным рядом, заключало четыре линии: на первой – ряды Семянный и Кулечный; на второй – Мясной и Коренной Рыбный и Нижний Медовой; третья и четвертая линии состояли из двух Юхотных рядов. Отделение это отделялось от Мытного двора Мясным переулком.
Кроме упомянутых рядов, находились ряды: Книжный по Никольской улице, против 1-го отделения; затем по Ильинке, от Лобного места: Сапожный, Шапочный, Платяной (существует еще Шапочный, на Ильинке, близ ворот, с правой стороны). Затем на той же Ильинке, с правой стороны, под Посольским домом: Табачный, Мыльный, Нюрнбергский, против Гостиного двора, в переулке, и общественный Рыбный; подле церкви Василия Блаженного – Масляный; за этим рядом по обеим сторонам Москворецкой улицы: Меловый и Бакалейный, и затем, по обеим сторонам той же улицы к мосту: Мучной и Живорыбный. Гостиный же Рыбный двор в старину стоял против церкви Варвары Великомученицы; он сломан в 1792 году, построен же был в 1641 году царем Михаилом Федоровичем. Что же касается ряда в Охотном ряду, то он основан только в 1791 году; по плану Москвы 1786 года вся площадь, где он помещается, была застроена.
В старые времена и времена, близкие до сломки, общая картина московских рядов и Гостиного двора представляла самую кипучую деятельность. Ночью вся эта часть, запертая со всех сторон, представляла какой-то необъятный сундук с разными ценностями, охраняемый злыми рядскими собаками на блоках да сторожами. Но лишь только на небе занималась заря и вставало солнце, как вся эта безлюдная и безмолвная местность вдруг растворялась тысячами лавок, закипала жизнью и движением. Длинной вереницей тянулись к рядам тяжело нагруженные возы от Урала, Крыма и Кавказа. Любопытствующий мог здесь услышать имена всех значительнейших городов земли русской и увидать всевозможные произведения как сырые, так и отделанные, начиная с пеньки и железа и кончая бархатом, замком, самоваром и т. д. Куда глаз, бывало, ни взглянет – всюду движение и кипучая деятельность: здесь разгружают, там накладывают возы; артельщики так и снуют; тюки, короба, мешки, ящики, бочки – все это живой рукой растаскивается, скатывается в лавки, в подвалы, амбары и палатки или накладывается на возы.
Длинные, извилистые полутемные ряды построены без плана и толку, в которых без путеводителя непривычному не пройти; все эти ряды сохраняли и вмещали в себе товары ценою на миллионы рублей. Посмотрите эти склады товаров; они едва обозначены скромными вывесками; присмотритесь к товарам, к продавцам и к покупателям, и удивление вас встретит на каждом шагу. Здесь есть лавки, где блеск серебра переливается с жемчугами и бриллиантами, и недалеко от них навален чугун, свинец плитками. Тут, например, парчи, бархат и атлас, а у соседа продаются рогожи, циновка. Здесь галантерейная лавка и рядом с ней тряпичник; там – чай и сахар, а напротив – москательный товар: скипидар, вохра; там сукно, полотно, кожа, писчая бумага. Помимо, так сказать, главных магазинов во всем городе, по светлой Ножевой линии, от Никольской улицы к Ильинке, тянутся еще многочисленные шкафчики; они пристроены к простенкам, находящимся между множества одиноких высоких и широких стеклянных дверей, в несколько растворов, служащих входом в Ножевую линию с Красной площади. Как на длинной черте в равном расстоянии расставленные точки, представляются взорам вашим эти шкафчики, стоящие задом к площади. Они окрашены белою масляною краскою, и когда заперты, то имеют вид полуколонн; когда же отперты, то нижняя часть их служит прилавком, а верхняя привлекает взоры мимо ходящих размещенными в ней разными недорогими товарами. Об этих товарах вам кричат мальчишки, будто глухим: «Ленты, шпильки, булавки, гребни, тесемки, шнурки, духи, помада, Самохотов бальзам, перчатки… что угодно? Пожалуйте-с… пожалуйте-с! У нас покупали».
Или уже несется голос более взрослого из внутренних темных рядов: «Почтенный господин, что покупаете-с?.. У нас фундаментальные шляпы, обстоятельные лакейские шинели, солидные браслеты, нарядные сапоги, сентиментальные колечки, помочи, восхитительная кисея, презентабельные ленты, субтильные хомуты, милютерные жилетки, интересное пике, немецкие платки, бор десуа, бархат веницейской, разные авантажные галантерейные вещи, сыр голландский, мыло казанское, гарлемские капли… У нас покупали!» и пр.
Часто такие выкрики заглушаются более неистовым криком, непонятным для обыкновенного смертного. Это вдруг прокричит какой-нибудь торгаш с большим лотком на голове, и сколько другой ни бьется, а крика такого парня не разберет и не поймет; продает же он самую обыкновенную вещь: или баранину, или бычьи почки; товар его всегда покрыт сальною тряпкою, и потребитель его – местный купец-торговец. Идут здесь и другие мелкие торговцы, которые назойливо пристают к проходящим; вы видите их тут и с корзиночками, и с метелочками, и со стеклянными фигурками, и со статуэтками, и душат же они вас своими причитаниями; ходят и бабы, кричащие пронзительно: «Ниточек, ниточек!», причем с визгом ударяется на букву «и». Далее кричат: «Шнурочков, чулочков!» Такие торговки зорко глядят, нельзя ли где что-нибудь украсть или вытащить у зазевавшегося из кармана. Ходили еще и старцы, продававшие светильни для лампадок, и курительные монашки и пр. Словом – здесь была всегда пестрая ярмарка с самыми разнородными товарами и с всевозможными сортами покупателей.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: И. Забелина «Домашний быт русских царей» // «Отеч. Зап.» 1851 г., № 3.
2 См.: «Хроника общественной жизни в Москве», ст. И. Забелина, с. 7.
3 Модные названия дней недели: «серинький» – понедельник, «пестринький» – вторник, «колетцо» – среда, «медный таз» – четверг, «сайка» – пятница, «умойся» – суббота, «красное» – воскресенье.
4 Описание коронации императрицы Екатерины II взято из имеющейся у нас рукописи того времени.
5 Государыня выехала из Петербурга почти инкогнито 1 сентября и прибыла в Подмосковье, село Петровское, 9 сентября. На переезд государыни из Петербурга потребовалось 19 000 лошадей и около 80 000 народа.
6 Подробности о посещении Троицкой Лавры императрицей Екатериной II берем из имеющейся у нас рукописи того времени.
7 «Торжествующая Минерва» была выпущена в крайне ограниченном числе экземпляров. Объяснительные стихи к этому маскараду писал М. М. Херасков, а хоры сочинял А. П. Сумароков. Машины и аксессуарные вещи к нему делал итальянец – машинист Бригонций.
8 См.: «Биографический словарь» проф. Московского университета. Т. II, с. 447.
