Яков Кедми - Безнадежные войны
Назавтра состоялась встреча с директором ФСБ России Ковалевым. С одной стороны стола сидел глава Службы безопасности России и с двух сторон от него генералы из руководства ФСБ, и, российский флажок перед ними. И я, один, напротив них, и израильский флажок передо мной. На секунду сильнейшие чувства охватили меня. Тридцать лет назад, в одиночку, я боролся с КГБ, а теперь, опять в одиночку, я представляю перед ними государство Израиль. Но адреналин уже разливался по всему телу, и в течение доли секунды азарт схватки уже овладел мной. Директор Службы безопасности представил мне присутствующих генералов. Я спросил, нужно ли мне представиться. Один из генералов сказал с улыбкой, что в этом нет нужды, они меня хорошо знают. Все рассмеялись, и мы перешли к делу. Речь зашла о двух темах, одна относилась к деятельности «Натива» в России, а другая к той цели, ради которой я приехал.
В отношении «Натива» я сказал, что, как им известно, мы действуем во всех государствах бывшего Советского Союза и, независимо от того, что каждый из нас думает о другом, все мы работаем на благо интересов наших государств. Я сказал, что, несмотря на возможные возникающие неувязки, я считаю, что у нас есть достаточно общего для взаимопонимания и содействия, не причиняя ущерб интересам наших стран. Я продолжил, что в случае неувязки или если они почувствуют, что кто-то из работников «Натива» своими действиями угрожает безопасности их страны, мы всегда сможем уладить конфликт, как я это делаю в других государствах постсоветского пространства. С долей определенной наглости я продолжил: «Вы же меня знаете. Вы знакомы и со службой, во главе которой я стою. Вы знакомы с государством Израиль. Мы своего добьемся. Так же как это было не раз и не два в прошлом. Лучше, чтобы это делалось, не обостряя отношения между нашими странами. Теперь это в ваших руках. Но я повторяю, мы своего добьемся». Они заулыбались, частично из вежливости, частично как реакция на мой прямой, если не несколько грубоватый подход.
В отношении Ирана они хорошо подготовились, и их позиция была скоординирована и с председателем правительства В. Черномырдиным, и с другими организациями. Они повторили предложение о создании двух совместных групп для предотвращения утечки материалов, технологий и специалистов, как преднамеренного, так и случайного, для использования в производстве ядерного и ракетного оружия Ираном. Я ответил им, что передам премьер-министру Израиля их предложение, и поблагодарил за встречу. Тут же вернулся в Израиль и доложил о результатах встречи главе правительства.
Разумеется, эта встреча никак не повлияла на отношения между разведслужбами России и Израиля, и вся эта возня вокруг статуса была совершенно излишней. Но в конце концов мое вмешательство в это дело оказалось безуспешным. Государство Израиль, под влиянием разведслужб, и прежде всего Разведуправления Генштаба, продолжало упрекать Россию в оказании помощи Ирану в производстве ядерного и ракетного оружия. Хотя и прекратились заявления, что создание ядерного военного потенциала Ираном является частью стратегии России.
Продолжение этой истории произошло через год. Во время последнего визита Нетаньяху и Шарона в Москве состоялась встреча между председателем правительства России Е. Примаковым и министром иностранных дел Игорем Ивановым и Б. Нетаньяху и А. Шароном, в которой и я принял участие. На этой встрече российская сторона вновь вернулась к тому же предложению, которое я привез от них год назад. То есть попытаться найти решение проблемы, создав две совместные группы. Во время беседы Нетаньяху, глядя на Шарона, сказал, что он принимает предложение и что министр иностранных дел Ариэль Шарон определит состав израильских представителей. Когда мы выходили со встречи, Шарон сказал мне: «Ты будешь во главе обеих групп». Я ответил ему: «Хорошо. Оформи это, когда вернемся в Израиль». По возвращении в Израиль все завертелось в предвыборной кампании, и договоренность, достигнутая во время встречи Примакова и Нетаньяху, просто не была реализована. На этом все и закончилось.
Забавный случай произошел во время визита секретаря Совета безопасности России Андрея Кокошина в Израиль, вскоре после этой истории. Во время званого ужина в его честь я сидел возле него. И вдруг он обратился ко мне: «Я слышал, что ты поругался с Моссадом. Что это ты? Разве кто конфликтует с Моссадом?» Я посмотрел ему в глаза и сказал: «Когда я был моложе, я уже вступил в конфликт с одной серьезной организацией». Кокошин рассмеялся и сказал: «Ну, что для тебя Моссад после КГБ!» Как говорится, в каждой шутке есть доля шутки.
Когда я попытался подвести итоги этой истории, то пришел к очень грустным и тяжелым выводам. Разведслужбы Израиля, система обороны и государственная система пришли к ошибочным выводам и в отношении участия России в производстве ядерного и ракетного оружия в Иране, и в отношении возможных причин этого. Непонимание России, граничащее с невежеством, привело разведывательное сообщество Израиля к ошибочным заключениям. В сущности, речь идет не только о невежестве, а о недостаточно профессиональных методах анализа, о заносчивости и пренебрежительности ко всем и всему, что не соответствует их мнению. Из-за недостаточного понимания России разведслужбы Израиля не смогли правильно определить российские интересы ни в отношении Ирана, ни в глобальных процессах, ни по отношению к Соединенным Штатам и к Израилю. Это произошло в соответствии с моим предупреждением об опасности такого подхода, которое я сделал еще в 1993 году и уже тогда пытался это исправить. Но и тогда то же израильское разведывательное сообщество воспротивилось этому.
Благодаря своему упрощенному мировоззрению по отношению к России разведслужбы посоветовали руководству применить силовое давление на Россию в том, что они квалифицировали как помощь России Ирану. Государственное руководство, которое не в состоянии самостоятельно и правильно оценить рекомендации разведслужб и армии и которое тоже немного понимало в России, приняло и анализ и рекомендации разведслужб. Поскольку, согласно оценке, у Израиля не было достаточно возможностей заставить Россию изменить политику, то решили надавить на Соединенные Штаты, чтобы те надавили на Россию. И в этом тоже допустили ошибку. Не приняли во внимание, что у Соединенных Штатов могут быть свои интересы и соображения по отношению к России.
Я вспоминаю, как пытался разъяснить Нетаньяху, что Соединенные Штаты не могут оказывать чрезмерного давления на Россию. В 1998 году Ельцин и его власть были довольно слабы. В Соединенных Штатах было достаточно сил, заинтересованных в дальнейшем ослаблении России или даже в ее распаде. Но в администрации США опасались, что падение или исчезновение Ельцина может привести к власти силы более радикальные и более враждебные интересам Соединенных Штатов. Поэтому власти США были довольно ограниченны в возможностях давления на Россию Ельцина в тот период. Нетаньяху отмел эти аргументы, говоря о том, что мы обратимся к еврейским организациям Соединенных Штатов и они окажут давление на власти США, точно так же, как на демонстрациях в защиту евреев СССР. Я возражал ему и сказал, что американская администрация поддержала борьбу за евреев СССР не из-за давления евреев США, а потому, что это соответствовало интересам Соединенных Штатов в борьбе против Советского Союза в разгар холодной войны. Разногласия с некоторыми американскими еврейскими организациями касались только эффективности тех или иных мер для достижения цели – нанесение ущерба мощи Советского Союза и его престижу. Но Нетаньяху, в своем упрощенном американском мировоззрении, был не в состоянии понять мои разъяснения. Они не соответствовали голливудскому подходу к мировым событиям, при котором добро побеждает зло.
