Сергей Витте - Воспоминания. Том 2
Получив повеление ехать к Императору Вильгельму, я передал об этом Рувье и Радолину, обещав им содействовать, чтобы германское правительство согласилось на передачу наиболее существенных вопросов по мароккскому делу на обсуждение 408 международной конференции. Затем я заявил Рувье, что желал бы видеть президента Лубэ, который находился в то время в своем имении на юге Франции, около Монтелимара. Мне собственно видеть Лубэ не было надобности, хотя мне всегда было приятно беседовать с этим стариком, к которому я питал глубокое уважение, но я понимал, что если я поеду к Германскому Императору, не заехав, будучи во Франции, к президенту французской республики, это произведет дурное впечатление на французов. Лубэ сейчас же пригласил меня и я, вечером того же дня, отправился в Монтелимар, завтракал у него в семейном кругу и на другой день вечером вернулся в Париж.
Когда я поехал к Лубе, меня несколько станций сопровождал г. Нейцлин, директор банка de Paris et Pays Bas, который являлся представителем синдиката французской группы для совершения русского займа без включения в этот синдикат еврейских банкирских домов, которые уклонялись от участия в русских займах со времени кишиневского погрома евреев, устроенного Плеве, несмотря на мои личные отношения с главою дома Ротшильдов, который всегда являлся главою синдиката по совершению русских займов, когда в нем принимали участие еврейские фирмы.
С Нейцлиным я говорил о займе по приезде в Париж, теперь из объяснений с Нейцлиным выяснилось, что ему Рувье сказал то же что и мне, т. е. что он поддержит французских банкиров, которые будут делать русский заем, но что эта операция возможна лишь после соглашения с Германией. Нейцлин, как и его коллеги, конечно, очень хотели иметь заем, но и для них было ясно, что покуда биржа не успокоится, это невозможно.
Лубэ поздравил меня с окончанием портсмутских переговоров миром, когда я еще был в Америке. Вообще я тогда получил массу поздравительных и восторженных телеграмм, в особенности из России. В Монтелимаре он меня еще раз поздравил словесно, говорил о неприятностях, делаемых Франции германским правительством, и затем более всего выражал свои мнения о внутреннем положении России, высказывая, что без системы представительства и конституции Россия более идти не может.
Я его спросил, говорил ли он по этому вопросу когда-нибудь с Государем. Он мне ответил, что говорил, выражая те же мнения. На мой вопрос: что же Вам сказал Государь? он ответил: Государь сказал - Вы так думаете? - Я ему ответил - не только думаю, но в этом убежден. Последующие события, заключил он, кажется оправдали мое мнение. 409 Я все время только его слушал, а затем в свою очередь спросил его, представляет ли опасность для Франции все большее и большее усиление социализма и иногда социализма боевого. Он мне убежденно ответил:
- Нет, это все пена. Как только социалисты входят в правительство, они постепенно перестают быть социалистами. Французский народ столь благоразумен, и настолько политически развит, что не допустит во Франции экспериментов социалистических бредней.
Когда же я заговорил об антиклерикализме французского правительства, переходящем разумные пределы и нравственные принципы, которых, например, держался такой крайний, но большой человек, как Гамбетта, то он, видимо, не желал останавливаться на этой теме разговора.
Через несколько месяцев истекал срок президентства Лубэ и он мне заявил, что твердо решил ни в каком случае больше своей кандидатуры не ставить, хотя несомненно, что, если бы он желал быть тогда выбранным снова, то был бы выбран. Не было ли одной из причин его ухода то, что в его президентство правительство под влиянием палаты затеяло столь грубую войну с католической церковью?
Покидая Париж, я еще раз виделся с Рувье, и он мне снова подтвердил, что, если уладится мароккский вопрос, то он обещает мне оказать содействие займу, а такой заем был необходим России и, в особенности, всякому правительству Государя Императора. *
410
ГЛАВА 29 Роминтен
Приезд в Берлин. Свидание с Бюловым и французским послом. Поездка в Роминтен. Граф Эйленбург.
Беседа с Императором Вильгельмом о свидании в Биорках. Беседа с Императором Вильгельмом о Мароккском инциденте. Император Вильгельм дарит мне свой портрет с исторической надписью. Отношение Императора Вильгельма к Эйленбургу. Мой отъезд из Роминтена. Встреча, устроенная мне пограничной стражей в Вержболове .............. 410
* Я приехал в Берлин вечером и чины посольства нашего меня предупредили на вокзале, что публике сделалось известным, что я приезжаю в этот день и останавливаюсь в гостинице Бристоль, на Унтер ден Линден, и что там ожидает меня громадная толпа народа. В виду этого я решил не ехать в экипаже, а незаметно пройти пешком. Меня заметили некоторые лица из публики только тогда, когда я входил в подъезд гостиницы. Тогда толпа начала увеличиваться и просила, чтобы я вышел на балкон. Я был вынужден несколько раз выходить на балкон и раскланиваться с публикой, которая мне оказывала знаки внимания.
На другой день я обменялся визитами с министром иностранных дел (Бюлова не было в Берлине) и виделся с французским послом. Я ему сказал, что, в случае благоприятного результата моего разговора с Императором Вильгельмом, я ему так или иначе дам знать для передачи Рувье.
Вечером я выехал к Императору, который находился в своем охотничьем замке Роминтен около русской границы. Туда нужно ехать по главному пути из Берлина в Вержболово и затем, не доезжая Вержболово, свернуть на несколько десятков верст на юг.
Утром я приехал в Роминтен. На вокзале меня встретил граф Эйленбург, человек пожилых лет, который приветствовал меня от имени императора и представился, как лицо, находящееся в свите Его Величества и как бывший германский посол в Вене.
Тогда я вспомнил, что граф Эйленбург, бывший посол в Вене, считается в общественном мнении человеком очень близким к Императору и одним из столпов окружающей его дворцовой камарильи. Он меня повез в автомобиле и дорогой передавал мне, что Император чрезвычайно высокого мнения обо мне, восхищается 411 моим поведением и успехом в Америке и с нетерпением меня ожидает.
Когда мы подъехали к замку, меня перед замком встретил сам Император со своею крайне малочисленною свитою. Он был чрезвычайно ко мне любезен и после встречи приказал министру двора повести меня в мое помещение.
Министр двора граф Эйленбург, весьма почтенный человек, двоюродный брат сказанного Эйленбурга, меня повел в мою комнату. Роминтен - охотничий замок. Он представляет из себя простой двухэтажный деревенский дом, против которого находится другой дом, тоже двухэтажный, еще более простой конструкции. Вторые этажи обоих домов соединяются крытою галереею. Большой дом и часть второго этажа меньшого дома занимают Их Величества, а остальное помещение свита и приезжающие.
