Михаил Романов - Штурмовики над Карпатами
В тот день рано утром мы с начальником метеорологической службы 224-й штурмовой авиадивизии капитаном Г.В. Каминским вылетели на разведку погоды с аэродрома Заршин и взяли курс на запад.
Шли на высоте около 600 метров. Миновали города Кросно и Ясло, а еще минут через двадцать полета впереди по курсу показался город Новы Сонч. Облачность постепенно прижимала нас к земле. Новы Сонч прошли уже на бреющем. И вот здесь, недалеко от линии фронта, наш "ил" вдруг попал в зону такого мощного снегопада, что за стеклом фонаря абсолютно ничего нельзя было разглядеть. Очень осторожно и в то же время решительно развернулся на 180 градусов, контролируя положение самолета по приборам. Надо возвращаться обратно. Но что же все-таки произошло? Пытаюсь разобраться в обстановке и принять наиболее правильное решение. Скорее всего, снежный фронт пришел не строго с запада, а с юго-запада или, вернее, даже с юга и закрыл весь наш обратный маршрут, отрезав путь на аэродром, который располагался в горах. Лететь и делать посадку на него в таких погодных условиях было равносильно самоубийству.
Пока я так размышлял, летя на бреющем полете, с которого чуть-чуть просматривалась земля, под нами промелькнули стоянки самолетов соседней 227-й штурмовой авиадивизии, базировавшейся тогда на аэродроме Кросно.
Принимаю решение садиться на этот аэродром - он расположен на равнинной местности. Разворачиваюсь на бреющем "блинчиком" и захожу на посадку. Неудача! Оказалось, что я вышел к посадочной полосе под углом в 45 градусов, и если б стал садиться, то неминуемо врезался бы в самолеты на стоянках.
Ухожу на второй круг. Снова иду на посадку на ощупь, при полной невидимости аэродрома, под большим углом к посадочной полосе. И снова попытка приземлиться заканчивается безуспешно. На аэродроме стреляют из ракетниц, пытаются помочь. Только на третий раз я выхожу на посадку более удачно, под углом примерно в 15 градусов. Энергично подправляю самолет по направлению, выпускаю шасси, щитки-закрылки и сажусь, совершенно забыв, что люки моего самолета заправлены осколочными авиабомбами.
Снегу по колено, но он рыхлый, пушистый и не мешает самолету рулить по земле. Мне показывают место, где можно поставить штурмовик. К самолету со всех стоянок бегут летчики и техники. Подруливает аэродромная "скорая помощь". Подходит командир полка, поздравляет с успешной посадкой и с улыбкой добавляет: "Вы, товарищ старший лейтенант, видно, в рубашке родились".
Хозяева нас приютили, накормили обедом и дали возможность отдохнуть. Снегопад продолжался весь день, снег выпал глубиной до полуметра. Мне по телефону позвонил однокашник по летному училищу старший лейтенант Володя Морозов, который, оказалось, следил за нашим полетом, будучи оперативным дежурным по штабу 8-го штурмового авиакорпуса. Мы с ним не виделись больше года, с тех пор как он был списан с летной работы после неудачного прыжка с парашютом. Володя поздравил меня с удачной посадкой.
К вечеру установилась хорошая погода, и мы с капитаном Каминским, одновременно бросив взгляд на металлическую вышку высотой около ста метров, стоявшую на границе летного поля (во время пурги ее не было видно), молча сели в самолет и перелетели на свой аэродром. Так, казалось бы, безобидный полет на разведку погоды чуть не закончился для нас катастрофой.
Но беда в этот день все же случилась. Под вечер я и еще несколько летчиков сели в машину и поехали в село Заршин на ночлег. Не отъехав и трехсот метров от командного пункта, мы услышали большой силы взрыв в районе самолетных стоянок 3-й авиаэскадрильи. Повернули машину и, подъехав, увидели изрешеченный осколками разорвавшейся 15-килограммовой авиабомбы штурмовик, а под ним, на снегу, - раненого техника-лейтенанта М. Шостака. Оказывается, они с авиамехаником М. Могилевским разгружали самолет, спуская бомбы по плоскости. Могилевский доставал бомбы из люков, сидя на центроплане, и подавал их в руки Шостаку, а тот отвертывал взрыватели и укладывал их раздельно на земле. Но одна бомба проскользнула у него между рук и взорвалась, поразив лейтенанта в живот десятками осколков. Тяжело раненного Шостака отправили на санитарной машине в госпиталь. Было безмерно жаль, что нелепый несчастный случай вырвал из наших рядов еще одного боевого товарища.
На другой день, 1 февраля, наш полк перебазировался с аэродрома Заршин на аэродром Ядовнике Мокре, находившийся в шестидесяти километрах восточнее Кракова. В тот же день группы наших "ильюшиных" летали на штурмовку врага в районы городов Бельско и Скочув, где противник оказывал особенно упорное сопротивление нашим войскам.
Продолжали мы в этот период совершать и разведывательные полеты. Один из таких полетов мне пришлось выполнить в район гор Высокие Татры.
Вылетели мы парой с аэродрома Ядовнике Мокре и взяли курс на юго-запад. Минут через двадцать под нами по маршруту показался город Новы Тарг, а затем вдоль отрогов гор - ровная цепочка домов города Поронина. Несколько в стороне, справа, виднелся город Закопане.
От Поронина до Закопане горы начинали быстро "расти". Через две-три минуты полета они уже достигали 2000 метров. В этот раз день выдался ясным, солнечным, и горы, покрытые снегом, искрились неповторимой белизной. На какое-то мгновение я забыл обо всем - о войне, о боевом задании - настолько красиво было вокруг. Но состояние этого волшебного оцепенения длилось недолго. Обойдя стороной самую высокую гору Карпат Герлаховку, мы очутились над огромным плато и здесь быстро вернулись к суровой военной действительности. По этому высокогорному плоскогорью, оставляя за собой глубокий след в снегу, по-пластунски ползли более сотни наших пехотинцев. По ним с опушки леса вели огонь из минометов и пулеметов гитлеровцы. Недолго раздумывая, мы атаковали врага, сделав несколько заходов. На противника это подействовало. Фашисты прекратили стрелять, а наши солдаты, поднявшись во весь рост, побежали вперед...
Проведя воздушную разведку и отштурмовав попутно врага, мы благополучно возвратились на свой аэродром.
Февральская погода в Западных Карпатах в 1945 году была очень неустойчивой. Часто меняясь иногда даже в течение одного дня, она сильно затрудняла наши полеты, мешала выполнять боевые задания.
Так, например, группа самолетов Ил-2 во главе с ведущим Г.Т. Левиным попала как-то в очень трудное положение. Взлетала она с аэродрома Ядовнике Мокре при отличной погоде, а когда возвратилась с боевого задания, то аэродром затянуло вечерним туманом. Горизонтальная видимость - ноль, вертикальная - сильно ограничена, горючее на исходе. Пришлось садиться на ощупь, используя характерные ориентиры по "коробочке" - крыши домов и разведенные костры на посадочном поле. Летчик Огурцов дважды заводил на посадку своего ведомого Даньшина. Все самолеты сели благополучно. Командир полка Сериков лично поблагодарил каждого пилота группы.
