Владимир Листенгартен - Рассказы
Она согласилась. Начались танцы. Все было хорошо, пока разучивали всякие па-де-де, но вот когда начались более сложные танцы, когда надо было вальсировать, дело пошло гораздо хуже: Олег все время наступал на туфли девочки. Кончилось дело тем, что во время следующего занятия понравившейся ему девочки вообще не было, а когда Олег пытался пригласить какую-нибудь другую девочку, они прятались друг за друга и отказывались с ним танцевать.
Время шло, и однажды, перед Новым годом, Лева, его одноклассник, спросил:
— Ты хочешь встречать с нами Новый год?
— Где, у тебя?
— Да.
— А кто будет?
— Будут ребята из нашего класса, а моя сестра пригласит девочек из ее класса. Я думаю, что будет весело.
Лева жил на первом этаже старого дома. В квартире была большая гостиная, в которой был накрыт стол. Собралось человек шестнадцать. Все ребята уселись по одну сторону стола, а девочки — по другую. Обстановка была натянутая, никто не знал, о чем говорить. Лева и его сестра, Ида, решили взять на себя нелегкую задачу разрядить обстановку. Они начали представлять всех друг другу. Олег сразу же обратил внимание на одну из девочек. Она была среднего роста, но казалась не намного ниже его, стройная, с тонкой талией. Немного удлиненное лицо обрамляли каштановые волосы, узкий нос с небольшой горбинкой разделял большие ярко-синие лучистые глаза. На ней было синее платье, под цвет глаз, с белым пуховым воротником. Она несколько раз бросила внимательный взгляд на Олега. Видимо, на нее произвел впечатление этот высокий и довольно интересный парень.
Наступил Новый год, Лева произнес тост:
— Жили были три розы — белая, желтая и красная. Белая роза — недоступность, желтая — распущенность, а красная — любовь. Все три розы стремились к океану — большой и великой любви. Белая роза не искупалась по дороге ни в одном ручейке, она дошла до океана со всеми лепестками, но увядшая, и океан ее не принял. Желтая роза купалась во всех ручьях и в каждом теряла по лепестку. Она дошла до океана свежей, но без лепестков, и океан ее не принял. А вот красная роза, хоть и искупалась в паре ручьев, хоть и потеряла пару лепестков, но дошла до океана и свежей, и с лепестками. И океан ее принял! Так выпьем же за красную розу, за любовь!
Тост всем понравился, немного поспорили о связи между дружбой и любовью, большинство ребят доказывало, что между мужчиной и женщиной может быть только любовь, сопровождаемая дружбой, но одной только дружбы быть не может. Все встали из-за стола, Лева включил музыку. Однако наученный горьким опытом Олег даже и не пытался танцевать. Он сел на стул в углу комнаты и сделал вид, что разглядывает корешки книг на полке. Но вскоре к нему подошла понравившаяся ему девушка:
— Давайте познакомимся. Меня зовут Лиза, а вас, как я понимаю, Олег? Почему вы не танцуете?
— Я не умею.
— Ничего, я вас научу!
— А вы не боитесь, что я вам отдавлю ноги, за мной числятся такие подвиги.
— Нет, не боюсь.
Она взяла его за руку, и ему пришлось идти танцевать — не вырываться же, в самом деле!
— Вы просто делайте короткие шажки — туда и обратно, вот и все, старайтесь попадать в такт музыки. Это танго, и я уверена, что у вас все получится!
Через пару дней Олег спросил Леву:
— Как мне найти Лизу? Я ее провожал в тот день и знаю, где она живет, но не могу же я нахально ввалиться к ней домой! А телефона у нее нет. Она сама мне об этом сказала.
— Ты наивный человек. Это же так просто. Надо подойти к школе, где она учится, и подождать, пока она выйдет на улицу после уроков, вот и все.
Олег так и сделал. Отношения с Лизой развивались медленно, возможно, потому, что Олег был очень неопытен и стеснителен. Однако через пару месяцев он уже заходил за ней к ней домой и они вместе шли гулять. В Баку была традиция, которую не нарушал никто из молодежи. Гуляли по определенному маршруту: по улице Торговой, оттуда через пассажи на улицу Кривую, а затем — по Ольгинской до бульвара. Ну, а дальше — по бульвару. Все эти названия улиц были дореволюционными, и хотя некоторые знали их современные названия, но никто иначе как Торговой, Кривой и Ольгинской эти улицы не называл.
Время шло. Олег поступил в институт. Теперь он приходил с занятий, обедал дома и каждый день, как на работу, шел к Лизе. Он познакомился с ее родителями. Матери Лизы было около 45 лет. Но она сохранила красивые черты лица. Ясно было, что в молодости она пользовалась большим успехом. Она много говорила, рассказывала о себе, иногда в ее говоре проскальзывал еврейский акцент. Отец Лизы был полной противоположностью матери. Это был пожилой, полный человек небольшого роста, с крючковатым носом и постоянно насупленными бровями над слегка выпученными глазами. Он почти не разговаривал, его голос можно было услышать только когда он говорил «здрасте» и «до свидания». Командовала парадом в доме мать Лизы. Когда Олег только начал приходить к ним в дом, она отнеслась к этому с одобрением, встречала его приветливо, доверяла свою дочь. Однажды Олег с Лизой собрались ехать на пляж. Мать забеспокоилась. Олег сказал:
— Не волнуйтесь, Анна Семеновна, Лиза не утонет!
— Еще не хватало, чтоб она утонула! — воскликнула она.
Гуляя по бульвару, Олег с Лизой набрели на довольно уединенное место. Дело в том, что в Баку однажды решили строить подводный ресторан. Кому пришла такая идея, сказать трудно. Стройку начали с того, что с бульвара в море протянули метров на 200 эстакаду, но на этом дело и закончилось, ресторан так и не построили. На конце эстакады открыли чайхану. Но и она успехом не пользовалась, и вскоре ее прикрыли. А эстакада осталась, на ней поставили скамейки и по вечерам можно было видеть на каждой скамейке по парочке. Лиза с Олегом не были исключением, именно там он, наконец, первый раз ее поцеловал. Они стали называть эту скамейку на эстакаде «нашим местом» и вечерами очень часто проводили там время.
Прошло три года, все было по-прежнему. Однажды Олег пришел, как всегда, к Лизе, но ее дома не было, она должна была вот-вот откуда-то вернуться. Анна Семеновна вновь стала рассказывать о своей молодости и поведала такую историю. Когда ей было столько лет, сколько сейчас Лизе, она была безумно влюблена в одного молодого человека. Но он не был евреем, и, когда он сделал предложение, ее родители, придерживавшиеся консервативных взглядов, были категорически против такого зятя. Начались скандалы, но в конце концов ей пришлось уступить. Она вышла замуж за своего соседа, еврея, который давно к ней был неравнодушен, но которого она совершенно не любила. И прожив с ним долгие годы не только его не полюбила, но стала презирать, в первую очередь за то, что он не мог обеспечить свою семью и они всегда очень нуждались. Она говорила, что теперь жалеет, что послушалась родителей, надо, мол, выходить замуж только за того, кого любишь.
