Александр Воробьев - Великий князь Иван III Васильевич
Как мы упоминали ранее, наиболее действенным способом подчинения Казани была поддержка лояльного Москве кандидата на место хана. Такой личностью стал Мохаммед-Эмин, спасавшийся от гнева своего брата Али-хана у Ивана III. Беглец присягнул на верность великому князю и просил военной помощи для борьбы за престол. В середине мая русские ратники под предводительством князя Холмского подошли к стенам Казани и начали ее осаду. Сам Али-хан под давлением подданных вынужден был сдать город 9 июля 1487 г. В Москве торжествовали – впервые русские войска взяли столицу одного из ханств – наследников Золотой Орды и поставили во главе верного Ивану III хана. Теперь можно было приниматься и за непокорную Вятку.
В русской столице недолго искали предлог для нападения на нее. «За их (вятчан. – А. В.) неисправление» в июне 1489 г. великий князь посылает на Вятку выдающегося воеводу XV в. князя Даниила Васильевича Щеню с внушительным войском. В то время когда вспомогательные силы из городов Русского Севера и отряд казанских татар окружили Вятку, основное войско под предводительством прославленного воеводы подошло к Хлынову. Переговоры местной элиты с московскими военачальниками вскоре зашли в тупик. Иван III мобилизовал громадное войско вовсе не для того, чтобы удовлетвориться мелкими уступками (выплата дани и несение службы). Воеводы требовали от вятчан целовать крест великому князю и выдать всех его противников. Не найдя понимания со стороны жителей, армия начала готовиться к штурму. Видя, что ратники готовят смолу и плетни для штурма, вятчане задумались о том, что ждало их после взятия Хлынова, и капитулировали, приняв все условия великого князя.
После присоединения Вятки оставались два независимых удела, где заправляли родные братья Ивана – Андрей и Борис. Отношения между детьми Василия II не были простыми. Речь шла не о личных пристрастиях, а о столкновении интересов правителя единого государства и удельных князей. О том, какие формы принимали противоречия между ними, хорошо видно из размолвки великого князя с братьями в 1479 г., поднявшими вскоре настоящий феодальный мятеж.
Представитель администрации Ивана III великолуцкий наместник кн. Иван Владимирович Лыко-Оболенский, бессовестно наживаясь, злоупотреблял служебным положением. В России того времени от лица местного населения нередко раздавались жалобы на своеволие наместников и других агентов власти, но в данном случае вина Лыко-Оболенского была велика, иначе как объяснить, что сам великий князь встал на защиту интересов жителей Великих Лук. Рассудив дело, Иван III обязал наместника возместить убытки и даже оплатить штраф. Оскорбленный таким решением кн. Лыко-Оболенский воспользовался известным феодальным правом и отъехал на службу к удельному князю и брату Ивана III Борису Волоцкому.
События, произошедшие далее, являются типичным примером столкновения двух правовых традиций. Согласно первой, более древней, судить бывшего наместника теперь мог лишь его новый господин, а вторая исходила из посыла, что Лыко-Оболенский продолжает нести ответственность перед великим князем. Иван III, обнаружив безуспешность переговоров с Борисом Волоцким о выдаче провинившегося наместника, приказал своим людям задержать Лыко-Оболенского. Это глубоко уязвило Бориса, и он привлек на свою сторону старшего брата Андрея Большого. Убеждая Андрея, Борис справедливо указал на главные причины возмущения. Во-первых, Иван самовольно присоединил, не поделившись с ними, выморочные уделы других братьев. Во-вторых, великий князь нарушает юрисдикцию удельных князей, арестовывая их вассалов. В-третьих, государь нарушает завещание Василия II и межкняжеские договоры. Недовольные политикой великого князя братья подняли мятеж в феврале 1480 г.
В 1480 г. Иван III, нуждаясь в помощи во время похода хана Ахмата, простил Андрея и Бориса, но не забыл об их неподчинении. В глазах Ивана Васильевича они все еще представляли угрозу для его власти. В 1485 г. умерла их мать великая княгиня Мария Ярославна. Находившийся на смертном одре Василий II в завещании наставлял детей: «живите заодин, а матери своей слушайте во всем, в мое место своего отца». Судя по всему, Мария Ярославна действительно как-то сглаживала противоречия между сыновьями.
В напряженной обстановке даже мелкий повод мог иметь серьезные последствия. Так и случилось в 1488 г., когда верные люди доложили Андрею Большому о намерении великого князя заточить его в темницу. Зная старшего брата, Андрей, даже не разбираясь в надежности источника информации, легко поверил ему и готовился спешно бежать из столицы удела – Углича, но, подумав, переменил мнение. Андрей просил князя Ивана Юрьевича Патрикеева, близкого к государю, выступить в роли посредника, чтобы развеять слухи о близящейся опале. Сановник благоразумно отказался от миротворческой миссии, не желая оказаться между молотом и наковальней конфликта столь близких и влиятельных родственников. Тогда Андрей сам явился на аудиенцию к брату.
На приеме изумленный Иван Васильевич клялся Господом Богом и даже «небом и землей» (последнее звучало особенно странно в устах православного государя), что у него и в мыслях не было гневаться на Андрея. Потом уже дознались, откуда пошел слух. Находившийся на службе великокняжеский мелкий сын боярский Мунт Татищев признался, что однажды был не в духе и неудачно пошутил, а слова его восприняли серьезно.
Этот эпизод способствовал развитию недоверия между братьями. Летом 1491 г. Андрей не выполнил приказа великого князя и не отправил войско на помощь крымскому хану, сражавшемуся с детьми Ахмата. Вероятно, удельный князь опасался лишиться военной поддержки и стать легкой жертвой для Ивана. А вот младший брат Андрея Борис без промедления дал необходимые распоряжения своим ратникам, чем, видимо, спас себя от опалы и тюрьмы.
Отказ Андрея от военной помощи Ивану III являлся нарушением подписанного между ними договора и расценивался как измена. Великий князь долго ждал возможности расправиться с вызывавшим опасения братом, оставалось решить, каким способом это будет сделано. Открытый военный конфликт не представлял оптимального решения, поскольку у Андрея еще оставалась армия и он мог вступить в союз с королем Казимиром.
В сентябре 1491 г. Иван Васильевич обманом, вероятно, не без посредничества Бориса Волоцкого и митрополита Зосимы, заманил Андрея в Москву для переговоров. Роскошный пир, устроенный в честь дорогого гостя, закончился его пленением на следующее утро. Вероломство великого князя вызвало пересуды при дворе, да и в русском обществе тоже. Сохранилось несколько различных летописных сообщений об этом событии. Согласно одному из них, Андрей, столкнувшись с коварством брата, отвечал своему приближенному: «Волен Бог да великий князь Иван Васильевич, и суд мне с ним на втором пришествии перед Богом».
