А. Тяпкин - Пуанкаре
Встреча в Арранси была и радостной и грустной одновременно. Мадам Пуанкаре была безмерно счастлива, увидев своих родителей живыми и невредимыми. Но настроение у них было подавленное: пришло известие о том, что их сын и ее брат Адриен находится в плену. Усадьбу совсем недавно покинули квартировавшие здесь прусские солдаты. Повсюду видны следы разорения и опустошения. Солдаты унесли с собой все, что могли, остальное постарались сломать или разрушить. Онемев от горя и возмущения, бродят Анри и Алина среди развалин хозяйственных строений, по обезображенному фруктовому саду и птичьему двору.
На обратном пути, в Меце, мадам Пуанкаре слышит передаваемую из уст в уста весть о том, что оперирующая на востоке армия генерала Бурбаки ворвалась в Нанси, бои идут на улицах города. Но Анри, недоверчиво усмехнувшись, только покачал головой. В эту осень он стал не по возрасту скептичным и проницательным. Если процедить все циркулирующие слухи сквозь сито логического анализа, от них останется очень мало достоверного. События войны доказали многим легковерам, что любые чудеса должны быть заранее подготовлены и обеспечены. Настало время сурового переосмысления французской действительности, рушатся многие казавшееся дотоле незыблемыми иллюзии.
По распоряжению немецкого командования в Нанси были закрыты все французские газеты и журналы. Единственным источником информации служила немецкая печать. Анри, неплохо читающий на немецком языке, одним из первых узнает текущие политические новости и сообщает их своим друзьям, родным и даже преподавателям лицея. Делалось это не совсем невинным образом. У их соседки мадам Барба остановился прусский офицер, военный врач. Сухо корректный и пунктуальный, он доводил до исступления мадам Барба своей почти механической точностью, которой требовал и от нее. В один и тот же день, в одно и то же время он отдавал ей свое обмундирование с тем, чтобы к строго определенному часу оно было приведено в порядок, вычищено и отутюжено. О благословенная немецкая пунктуальность! В кармане мундира каждый раз торчал свежий немецкий журнал. Легко было приноровиться к заведенному офицером неизменному порядку, но следовало торопиться с переводом, чтобы не подводить мадам Барба. За короткий срок нужно было успеть прочитать журнал, не упустив ничего важного. И вот составляется бригада скоростного перевода: Анри читает текст, Альбер Жилль и мадам Пуанкаре отыскивают в словаре незнакомые слова, Алина записывает под диктовку перевод. Хорошее знание немецкого языка впоследствии позволит Пуанкаре в оригинале читать труды немецких коллег, следя за успехами одной из ведущих в Европе математических школ.
Главные события разворачиваются теперь в Париже. Осада столицы завершается в конце января капитуляцией. Глава новой исполнительной власти Адольф Тьер приходит с Бисмарком к соглашению о мирном договоре. Условия договора тяжелы и позорны для Франции: победителю выплачивается пятимиллиардная контрибуция и отдаются две провинции — Эльзас и Лотарингия. День, когда был принят этот унизительный и постыдный мир, походил на день похорон всей Франции. На драматическом заседании Национального собрания 1 марта 1871 года депутаты от Эльзаса и Лотарингии заявили, что считают лишенным всякой нравственной силы договор, располагающий судьбою населения двух провинций без его на то согласия. «Этот договор будет большой несправедливостью, одной из самых, больших в истории народов и в летописях дипломатии, — заявил депутат Бамберже. — Только один человек — заявляю это во всеуслышание — должен был бы подписать такой договор. Этот человек — Наполеон III, имя которого навеки останется пригвожденным к позорному столбу истории». Но договор утвержден, и представители отторженных от Франции провинций с несколькими присоединившимися к ним в знак солидарности республиканцами покидают зал заседаний. Лидер республиканцев Леон Гамбетта обращается с пламенным призывом к своим единомышленникам: «…мы, республиканцы, должны забыть все наши разногласия и тесно сплотиться вокруг патриотической идеи реванша, который будет протестом права и справедливости против насилия и подлости».
Мирный договор не принес успокоения и умиротворения. Наоборот, фиксируя результаты войны, он посеял ядовитые семена ненависти, пробудил у французов еще большую вражду к Германии, чем сама бесславная война. Отныне они будут жить только неприятием всего прусского, немецкого. Франко-прусский антагонизм, определявший политическую атмосферу Европы вплоть до первой империалистической войны, вышел на широкую столбовую дорогу.
До Нанси, поглощенного своими тревогами и заботами, глухо доходят вести о том, что Париж бурлит и клокочет. 18 марта там произошло восстание и провозглашена власть Коммуны. Правительство во главе с Тьером бежало в Версаль. Теперь осаду Парижа ведут уже не прусские, а правительственные войска, которые завершают ее в конце мая «кровавой неделей». Все эти события каким-то вихрем проносятся перед потрясенным сознанием Анри, уже уставшим поражаться и удивляться. Слишком многое ему пришлось увидеть и пережить за этот короткий отрезок времени.
Экзамены на бакалавра
Тревожной весной 1871 года Анри обдумывает диссертационную письменную работу, которую следует представить по окончании первого класса. Летом его ожидают экзамены на степень бакалавра. Выбранная им тема говорит сама за себя: «Как может нация возвыситься?» На страницах ученической тетради отражены его чистые и благородные помыслы, его скрытая боль и тревога за поверженную отчизну. «…После мрачной поры войны наступила еще более мрачная пора мира, пора, когда Франция вынуждена была смириться с этой большой скорбью», — будет вспоминать впоследствии академик Пуанкаре. Словно какой-то мрачный дух безнадежности оковал всю страну. В сердца французов закрадывается жгучее сомнение относительно будущих судеб их родины, низвергнутой с векового пьедестала великой европейской державы. Со всех сторон ей уже пророчат незавидную участь второстепенного, зависимого государства вроде Испании или Польши тех времен. Но отвлеченные рассуждения лицеиста Пуанкаре дышат верой в неутраченные могучие силы нации. Франция возродится, очищенная и обновленная, и снова будет крепко держать в руках скипетр знания, труда, неувядаемого гения. Путь к грядущему национальному подъему лежит через успехи во всех областях духовной и материальной жизни, через прогресс в промышленности и сельском хозяйстве, через достижения науки и техники. Только неустанное стремление вперед во всех сферах общественной и государственной жизни может сделать родину богатой, сильной и независимой. Этим убеждениям Анри Пуанкаре будет следовать всю свою жизнь. Как перекликаются они со словами Виктора Гюго из его выступления в Национальном собрании: «С завтрашнего дня Франция будет жить только одной мыслью: восстановить страну, собраться с силами, вскормить святое негодование, воспитать новое поколение, образовать армию из всего народа, работать без устали, изучать технику и науку своих врагов, стать снова великой Францией, Францией 1792 года, Францией идеи, вооруженной мечом…»
