Юрий Сушко - Я убил Степана Бандеру
Письмо отца Чемеринского появилось в газете «Америка». Одновременно английская газета «Манчестер гардиан» опубликовала пространную статью «Трагедия Украины и польский террор». Польским властям предъявлялись серьёзные обвинения: «Насилие поляков переходит всякую меру… Польские „карательные экспедиции” обращены не против единиц, а против целого народа… в целом против целой народной культуры… Его жертвами являются обычные люди, непричастные к украинской или польской политике…»
Депутаты британского парламента обратили внимание главного секретаря Лиги Наций сэра Эрика Дрюммона на то, что каратели побывали по крайней мере в 700 сёлах. Сотни люди были забиты насмерть, тысячи арестованы… Эта акция против украинского меньшинства есть нарушение 8-го пункта мирного договора, который гласит: «Польша обеспечивает полную охрану и свободы всех жителей Польши, невзирая на происхождение, национальность, язык, расу и веру».
«Во время новых выборов, – утверждали парламентарии, – украинцев терроризировали, чтобы они не могли голосовать. Во Львове… фактически у всех украинцев были отобраны голоса, так как им надлежало подать документы, включая свидетельство о крещении и карты соответствия, особой комиссии по проверке, являются ли они польскими гражданами. Эта комиссия работала один час в день на протяжении всего трёх суток для 18 тысяч лиц. Так что немногим удалось подтвердить своё право голоса…»
Эти факты являются нарушением той части пункта 8 договора, подписанного Польшей, который гласит: «Народности в Польше, которые принадлежат к расовому, религиозному и языковому меньшинству, будут пользоваться одинаковым отношением и обеспечением, как и другие народности в Польше».
«Мы верим, – полагали наивные депутаты, – что эта петиция в защиту украинского меньшинства в Польше обратит на себя пристальное внимание Лиги Наций, которая является законным опекуном меньшинств и единственным контролирующим органом исполнения соответствующих договорённостей».
Ан нет. «Опекуны» скромно промолчали.
Вот тогда-то по Западной Украине прокатилась волна сначала «школьной акции», а за ней и «антимонопольной». ОУН призывала: «Прочь из украинских городов и сёл водку и табак, потому что каждый грош, потраченный на них, обогащает польских оккупантов!» Один из протестующих, Степан Мечник, вспоминал, как они с азартом «бойкотировали польские монопольные товары… клеймили тех наших молодых людей, которые проявляли склонность к алкоголю. Это помогало, и молодёжь бросала пить».
Предпринимались «воспитательные» меры и к тем малосознательным покупателям, которым приглянулись демпинговые цены «в польских и жидовских магазинах. Задачей Организации было обратить внимание наших людей на украинские кооперативные учреждения и тем укрепить их… Возле вражеских нам лавок устанавливали вечерами пикеты. Когда кто-то малосознательный шёл туда, молодые люди подходили к нему и объясняли вред от его поступка для национального дела».
Так и видишь живую картинку: поздний вечер, звёзды над головой. Бредёт «несвидомый» (несознательный) вуйко [7] Панас, голодный и продрогший, в шинок-генделык [8] , спотыкается в темноте, тихонько мурлычет себе в усы: «Ехал стрелец на войноньку…», и мечтает сирый бедолага стопку-другую «Выборовой» опрокинуть… Вдруг откуда ни возьмись – добры молодцы навстречу. Объясняют дядьке нежно и доступно пагубность его «поступка» для будущей Самостийной Соборной Украинской державы. И замечательный эффект – налицо! Или на лице. Не буду больше пить польскую горилку!..
Правительственная пресса представляла «бойкот» проявлением патологического антисемитизма украинцев, так как держателями питейных заведений в галичанских селах традиционно были евреи. В конце концов гендляров (барышников) вынудили убраться подобру-поздорову.
Но свято место пусто не бывает…
Между тем Степан Бандера готовил для своего края новые приключения. В октябре 1933 года Проводник решил совершить нападение на советское генеральное консульство во Львове.
Первыми на рекогносцировку выдвинулись симпатичные и смышлёные девчата из разведотдела Провода, которые, лениво покачивая крутыми бёдрами и постреливая карими глазками по сторонам, медленно прохаживались по улице мимо «консулята», примечая архитектурные особенности старинного особняка, входы-выходы, возможные пути отхода и прочее. Затем один из наиболее опытных боевиков проник в само диппредставительство, напросившись на приём по поводу оформления документов на выезд на постоянное местожительство в Советский Союз. Лазутчика радушно приняли и даже позволили повидаться с самим консулом.
Пользуясь информацией, собранной «будущим гражданином Страны Советов», Роман Шухевич-Дзвин (Звон) составил точную, как ему казалось, планировку консульства, разработал детальный, расписанный чуть ли не по минутам план действий будущего убийцы советского дипломата.
Только вот с кандидатурой исполнителя возникли проблемы. Один оказался патологическим трусом, другой – пьяницей, третий – просто психом… В конце концов выбор пал на Мыколу Лемыка. Восемнадцатилетний сельский паренёк, невзрачный, тихий, бедно одетый. Последнее, к слову, было серьёзным препятствием: такого оборванца к дипломатической миссии и близко бы не подпустили. Пришлось раскошеливаться Проводнику, выделять хлопцу целых 30 злотых на покупку новых штиблет. Мыкола был без меры счастлив. Никакой символики в означенной сумме гонорара не предусматривалось. До того ли?..
Юный возраст террориста организаторов акции более чем устраивал. По польским законам восемнадцатилетний преступник не мог считаться совершеннолетним и, следовательно, смертной казни за будущее злодеяние, к счастью, не подлежал.
Накануне акции в одном из львовских парков с Мыколой скрытно встретились Бандера и Шухевич, которые дали террористу строгие инструкции, отступить от которых нельзя было ни на шаг:
– Идёшь на приём к консулу. Карточку его тебе показывали, так? Личность запомнил? Молодец… Веди себя спокойно. Начинаешь с ним разговор, говоришь, что хочешь ехать в Харьков на учёбу… Потом стреляешь. Убедись, что всё в порядке. Затем сдаёшься, но только не советским охранникам, а польским полицейским. Им же сразу делаешь заявление, что совершил убийство по поручению ОУН за голодомор на Украине, устроенный московскими большевиками. Всё понял, Мыкола?
– Всё, пан Проводник.
– Ничего не бойся. За тобой – мы и Украина. Что будет дальше – уже наше дело. Слава Украине!
– Героям слава!
Действуя как марионетка, Лемык пришёл в консульство, сказал, что ему необходимо получить визу на въезд в Советскую Украину и, если возможно, переговорить с паном консулом. Молодой человек в цивильном костюме выслушал посетителя и объяснил, что консул в настоящий момент занят.
