Виталий Чечило - На задворках Cовдепии
– Видите ли… Я ничего такого… – никак не мог справиться с языком Крайний.
– Мы видим, что вы искренне раскаиваетесь, – подбодрил его особист. – Думаю, мы с вами сработаемся. Нам необходимо ваше содействие. Оно будет заключаться в следующем…
* * *
С того момента добродушного комбата словно подменили. Он стал подозрительным, пугливым и забывчивым. В первую очередь он забыл обо всех договоренностях, которые он заключил с Лупиносом.
– Ну хорошо, – злился дядя Толя, видя упорное непонимане со стороны Крайнего, – оружие вы нам дать не можете. Но почему не берете моих хлопцев на совместное дежурство? Ведь ваши гвардейцы явно не хотят этим заниматься. Зато мои стрельцы рвутся в бой.
Комбат в ответ промычал что-то нечленораздельное, уставив печальные глаза в пол.
Нагнетаемая российскими особистами ситуация обострялась с каждым днем. Скоро разведка УНСО доложила Лупиносу, что майор Крайний заключил со стоящей по другую сторону Днестра воинской частью молдован двустороннее соглашение о неоткрытии огня. В случае возникновения конфликтной ситуации следовало предварительно созвониться с командованием противостоящей воинской части, получить объяснение инциденту и только потом принимать окончательное решение.
– Как же это получается? – возмущенно спросил дед, распахнув дверь кабинета майора Крайнего. – Выходит, что каждый командир вправе самостоятельно решать, воевать или нет на этой войне. Нравится мне – открою огонь, а не нравится – не открою. Так вы скоро в каждом селе свою армию и свое правительство заведете. Так вас и раздолбают по одиночке.
– Но ведь стремление к миру – это прекрасно, – скромно улыбнулся военный музыкант, возомнивший себя полководцем. – Я мечтаю о времени, когда, забыв зло, люди протянут друг другу руку дружбы.
– К черту вашу философию, – не вытерпел Лупинос тупого пацифизма. – Взгляните на проблему с чисто военной точки зрения. Предположим, что завтра ОПОНовцы попрут на нашу сторону. Нагло, без единого выстрела, а может даже с банками вина в руках. А вы и сделать ничего не можете, потому что связаны обязательством о неоткрытии огня. Что вы предпримите в этой ситуации? Начнете названивать молдованам? Вот и получится, что ваши гвардейцы без единого выстрела пропустят молдован нам во фланг. Так как я могу назвать такие соглашения? Только предательством!
Комбат молча уставился на дядю Толю. Для него подобные рассуждения были высшей математикой военного дела, ломать голову над которой ему вовсе не хотелось. Зато он все отчетливее понимал, что УНСО никогда не будет плясать под его дудку, как бы сладко он ни наигрывал. Майор все больше соглашался с особистами из 14 армии, что главную опасность для ПМР представляют не молдаване, с которыми всегда можно договориться за стаканчиком вина, а эти психованные унсовцы, живущие в двухцветном мире и не признающие полутонов в человеческих отношениях. Пожалуй и в самом деле, необходимо как можно быстрее разоружить этих «освободителей».
* * *
Спис не очень-то удивился, когда в его комнату вбежал часовой и с порога крикнул:
– Тревога! Гвардейцы окружают казарму!
В окно было видно, как напротив казармы выстроился батальон гвардейцев. Впереди с мегафоном в руке важно выхаживал майор Крайний. Чуть поодаль стояли два офицера.
– Ба, занакомые все лица, – воскликнул Юрий Тыма. – Так это же особисты из армии Лебедя. Теперь ясно, откуда ветер дует.
Комбат, сделав несколько шагов по направлению к казарме, поднес к губам мегафон:
– Товарищи унсовцы! Правительство ПМР уполномочило меня провести операцию по изъятию у вас незаконно приобретенного оружия. Выходить по одному, с поднятыми руками. Оружие оставить в казарме. Даю вам пять минут на обдумывание!
– Занять круговую оборону! Пулеметы к окнам! – спокойно скомандовал Спис.
В распахнутые окна второго этажа тут же хищно высунулись стволы ПКТ и ручных гранатометов. Только теперь гвардейцы начали понимать, что сами себя загнали в ловушку. Стоя на открытом со всех сторон плацу, они были прекрасной мишенью для пулеметчиков. Не многие из них успели бы добежать до спасительных стен соседних зданий.
В том, что стрельцы могли открыть огонь по «своим» никто не сомневался. За этими хлопцами в Приднестровье давно уже укрепилась слава людей, не знающих компромисса.
Дрожащей рукой майор снова поднял мегафон:
– Только не надо нервничать, товарищи унсовцы. Давайте спокойно все обсудим. Я жду ваших парламентариев.
Воцарилось долгое и напряженное молчание. Гвардейцы, стоя под палящим солнцем, нерешительно переминались с ноги на ногу. Любое их резкое движение могло спровоцировать кинжальный огонь пулеметов. Невооруженным взглядом было видно, как с толстой шеи комбата ручьями катился пот, расползаясь по спине и животу.
– А ведь это неплохая идея, – вдруг задумчиво проговорил Спис. Давайте-ка поступим следующим образом…
* * *
Дверь казармы широко распахнулась и навстречу гвардейцам неторопясь вышли Юрий Тыма, поручник Спис и депутат местного райсовета, которого в УНСО знали под псевдо Робин Гуд. Начались долгие, изматывающие переговоры о порядке сдачи оружия и дальнейшей судьбе украинских добровольцев. Обговаривалась буквально каждая мелочь. Особое внимание было уделено судьбе местных жителей, вступивших в отряд УНСО.
Вовлеченные в нудное обговаривание деталей предстоящей сдачи, гвардейцы даже не заметили, как из окон осторожно исчезли стволы пулеметов. Внутри казармы, скрытые от посторонних глаз, унсовцы срочно готовились к эвакуации.
Задней стеной их казарма вплотную примыкала к почти отвесной скале, густо поросшей кустарником. Там, вверху, начиналось открытое поле, за которым была родная Украина. Быстро и без малейшего шума стрельцы упаковали все оружие и боеприпасы. Их оказалось довольно много. Тяжело груженные унсовцы медленно взбирались по скале, держась за связанную из простыней веревку. Успех дела теперь зависел только от их сноровки и умения Юрия Тымы «пудрить мозги» гвардейцам.
А этого умения у Демократа было хоть отбавляй. Битый час он с фанатизмом паясничал на плацу, прекрасно понимая, что когда гвардейцы обнаружат обман, за его жизнь не дадут и ломаного гроша.
И действительно, злобе оставленных в дураках гвардейцев не было предела. Только красная книжица народного депутата, которой отчаянно размахивал Робин Гуд, спасла унсовских комикадзе от скорой и жестокой расправы. Но даже депутатская неприкосновенность не спасла парламентариев от наручников и кутузки.
Отряд УНСО, насчитывающий более 120 человек, с сотней автоматов, четырьмя пулеметами и шестью гранатометами бесследно растворился в пространстве. Позднее, поднятая на ноги Служба безопасности Украины вычислила некоторых унсовцев, принимавших участие в боевых действиях на территории ПМР. Но из-за отсутствия законодательной базы, позволяющей привлечь граждан Украины за подобные действия к уголовной ответственности, стрельцов оставили в покое.
