Эмиль Людвиг - Судьба короля Эдуарда
— Your Royal Highness, Ladies and Gentlemen![22] Я предлагаю тост за здоровье лорд-мэра Лондона.
В Империи появился новый оратор, говорили на следующее утро. Правительство, которое под руководством Бальфура в тот момент заново отстраивало фасад Империи, сообразило, что самым эффективным будет поскорее отправить Эдуарда для представительства в другую страну. В самом деле, на что мог бы рассчитывать чопорный посланник Англии, классический дипломат, исполненный карьерного высокомерия? Вряд ли ему стоило надеяться произвести благоприятное впечатление на население в доминионах, в частности на женщин. Дипломат явно проигрывал рядом со стройным и красивым молодым человеком, с несколько вымученной улыбкой, чья сдержанность, от которой он так никогда и не смог избавиться, только усиливала симпатию к нему и придавала его облику романтизма. Итак, в путь, в Австралию, где состояние умов вызывало опасения! Если коммивояжер продал за месяц сотню автомобилей, тогда как его более опытные коллеги с трудом сбыли всего-навсего по тридцать, разве предприятие сразу же но возвращении не пошлет его в следующую командировку, при этом увеличив ему жалованье?
Принца немедленно еще раз отправили в поездку, но, правда, без увеличения жалованья. Через три месяца после его возвращения с Запада он вновь отправился в путь — на Восток. На этот раз поездка продолжалась полгода: Бермудские острова, Гонолулу, острова Фиджи, Новая Зеландия; опять тысячи рукопожатий, опять сотни речей, опять миллионы людей, к встречам с которыми надо было готовиться, симпатию которых необходимо было завоевывать улыбками и дружескими словами, а затем делать выводы, задавая вопросы и записывая впечатления.
Но все-таки путешествовать очень любопытно, случались и забавные эпизоды. На экваторе, например, принц прошел традиционный обряд посвящения в подданные Нептуна; Эдуарда бросили в воду, распевая при этом:
Sham him and bash him,
Duck him and splash him,
Torture and smash him,
And don’t let him go![23]
В Сан-Диего Эдуард слушал самый большой орган в мире, установленный под открытым небом, на Гавайях солдаты в желтой форме медленно прошли перед ним парадным строем под звуки каких-то невидимых хоров; а в Суве жители приветствовали принца, приколов к одежде его фотографии. Наблюдая восемь тысяч маори, танцующих для него на фоне огромного, сверкающего моря, или облачаясь в просторный наряд из миллиона перьев птицы киви; видя заключенных, которым позволили влезть на стену тюрьмы, чтобы его приветствовать; видя, как в купе его вагона набиваются девушки, чтобы прикоснуться к подушкам, на которых он сидел, получая от них в подарок пижаму, сшитую, стежок за стежком, только их руками; видя матерей, которые протягивали к нему больных детей, чтобы он своим прикосновением излечил их, принц чувствовал во всей этой пестроте и привлекательность и опасность.
…Но пока что Эдуард в Австралии, и множество школьников живыми буквами образуют слово Welcome[24]; в Бендиго его автомобиль проезжает под триумфальной аркой; девушки бросают ему цветы; какой-то огородник приветствует его, подняв над головой огромный капустный кочан-рекордсмен, самый большой из тех, что когда-либо ему удавалось вырастить; сотни миль люди ехали верхом через пустыню лишь затем, чтобы на две минуты увидеть его на стоянке поезда; какой-то смутьян-социалист устраивает ему овацию, а на последней триумфальной арке, под которой он проезжал перед отъездом, красуется надпись: «Австралия гордится Вами».
Возвращаясь на родину, он не мог не задаваться вопросом, каким же образом британский королевский орел с подрезанными крыльями сможет соответствовать старинному романтическому представлению о монархии. Да и как ему самому среди всех этих почестей сохранить нравственное равновесие? Наконец, и это главное, сумеет ли он вырваться из этого затягивающего водоворота, найти близкую душу и создать семью? Ведь он всегда один посреди этого безумного вихря…
XСемейная жизнь королевской четы служила примером для подданных, и если король Георг завоевал наконец сердце Англии, то одной из главных причин, смягчившей критический взгляд подданных, являлось его доброе согласие с супругой, королевой Марией, традиционный, чисто английский уклад семейной жизни августейшей четы. Уже шестьдесят лет, прошедших после смерти принца-консорта Альберта, нация не видела на троне такой гармоничной пары. Разумеется, королева-мать Александра пользовалась очень большой популярностью, и общество предъявляло большие требования к той, что пришла на ее место. Впрочем любовь народа Александра в основном завоевала в силу той симпатии, какой нация, и английская нация особенно, легко преисполняется тогда, когда испытывает благородное негодование, защищая невинного. Всей стране была известна супружеская неверность короля Эдуарда, который предавался утехам на стороне вплоть до последних дней жизни.
Юный Эдуард отлично знал все эти старые семейные истории. Несмотря на свое сходство с дедом, он не унаследовал его темперамента и стиля поведения. Что бы ни рассказывали о частной жизни принца, несомненно, этого было скорее слишком мало и скромно, чем наоборот. Прежде его родители, как и вся нация, задавались вопросом, почему он, кому так близки семейные ценности, не женится. Кто-то спросил принца, не думал ли тот когда-нибудь о женитьбе на принцессе, на что Эдуард ответил: «Почему бы и нет? Мне только надо встретить и полюбить ее, потому что к этому я отношусь серьезно».
Вернувшись из Австралии, он узнал, что его младший брат Альберт просит руки молодой шотландки, прекрасной девушки, которую каждый мужчина желал бы видеть своей супругой. Кстати, Эдуард находил, что его брат лучше устроился в жизни.
В самом деле, за время отсутствия старшего брата Альберт получил титул герцога Йоркского и на этом основании теперь занимал кресло в палате лордов, которое за двадцать восемь лет до этого занимал его отец. Титул герцога Йоркского имеет долгую и необычную историю, намного более интересную, чем история титула принца Уэльского. И тот и другой титул являлись подарками, которые каждый король волен был преподнести одному из своих сыновей или братьев. Король Ричард II[25] более пяти веков назад учредил титул, чтобы отблагодарить брата за победу, одержанную над шотландцами. Потом случалось, что иногда на протяжении половины столетия, никто не носил этого титула. Старший сын короля Якова II[26], находившийся в изгнании, добился от папы и французского короля признания своего сына герцогом Йоркским. Другой герцог Йоркский, сын Георга III[27], возмутил королевский двор, вступив в морганатической брак с красавицей Летицией Андервуд. Поистине титул герцога Йоркского ассоциируется у знатоков истории в первую очередь, кажется, с любовными авантюрами и красивыми женщинами, ибо два носивших его короля — Эдуард IV[28] и Генрих VIII[29] — вошли в историю как известные донжуаны. Те же знатоки могли бы отметить, что другие короли — герцоги Йоркские были изгнаны из страны, убиты, казнены.
