Виктор Островский - Обратная сторона обмана (Тайные операции Моссад)
Я сел на заднее сиденье. Водитель закрыл за мной дверь и вернулся к своей машине.
– Эфраим, – представился он и протянул мне руку. – Я очень рад снова увидеть тебя.
Я не мог вымолвить ни слова, что со мной случается совсем не часто.
– Ну, ты не хочешь пожать мне руку?
– Нет, я не знаю почему. Ты лжец. Ты рассказывал обо мне лживые сплетни, и тебе верили, потому что ты высокопоставленный засранец.
Генерал молчал и каждые несколько минут пытался снова зажечь свою трубку, которая наполняла машину сладковатым вишневым ароматом. Эфраим был полным, коренастым человеком 1,80 м ростом. Он был лысоват и оставшиеся тонкие волосы старательно зачесывал на одну сторону, носил очки с золотой оправой, которые все время поправлял, когда они съезжали с носа. Его голос был мягок и он, в общем, производил впечатление приятного человека.
– О'кей, тогда я перейду сразу к делу, а потом ты можешь задавать вопросы, сколько захочешь. Ты готов думать?
– Это вопрос на засыпку? Разве можно прекратить думать?
– Нет, но после того, что ты пережил сегодня, у тебя могло все перепутаться в голове. Но все равно. Он предложил мне сигарету и сам взял одну. Генерал, приветливо улыбаясь, дал мне прикурить.
– Ты не сам выгнал себя, – продолжил Эфраим. – Тебя сделали жертвой. Но, скажем по правде, ты все равно вылетел бы, раньше или позже. В конце концов, даже лучше, что это произошло теперь. Он остановился и взглянул на меня через стекла своих позолоченных очков. – Перед тем как мы продолжим, я хочу, чтобы ты знал, что ни я, ни ты не смогли бы в этом ничего изменить. Захочешь ты нам помогать или нет, но назад ты в любом случае не сможешь вернуться.
– Подожди-ка, не так быстро. Кто меня сделал жертвой? Почему? Что, черт побери, ты имеешь в виду, говоря, что я не смогу вернуться назад? Если ты знаешь, что меня подставили, то ты сможешь прояснить дело, и я хочу, черт бы тебя побрал, чтобы ты это сделал. Можешь ли ты вообще представить, что это значит для меня – быть агентом Моссад?! Кто ты вообще на самом деле, какой-то проклятый бог-отец?!
– Заткнись, Виктор. Ты ведь хочешь только ту жизнь, ощущение которой тебе дает эта работа. Ты хочешь, чтоб не заржавело в брюках твое оружие, и ты хочешь вести такую же славную жизнь, как мы все, – ты это получишь.
– И почему же, если я для вас всех подхожу, вы вышвырнули меня вон?
– Тебя выгнали не из-за этого. Оба мужчины обменялись взглядами. Эфраим продолжил: – Есть люди, которые думают, что Моссад существует, чтобы они им пользовались. Мы должны остановить этих людей, пока не поздно.
– Не поздно? Не поздно для чего?
– Они втянут нас в войну, как это они уже сделали в Ливане.
Не было секретом, что отношения, которые правое крыло Моссад поддерживало с Баширом Жмайелем, плейбоем и харизматичным вождем христианской милиции, избранным президентом Ливана, со временем переросли в настоящую «любовь». В океане ненависти, окружавшем Израиль со всех сторон, Моссад, казалось, нашел в Ливане в лице христианских мародеров и убийц верного союзника. Но Моссад слишком разжигал эту ненависть, чтобы поддерживать статус-кво, так что Израиль был вынужден содержать и усиливать свою военную машину вместо того, чтобы повернуться к миру.
– Минутку. Как это все связано со мной? Я выбыл из игры, как сказал мне этот тип Арбель.
– Не верь всему, что ты видишь или слышишь. Есть многое, чего ты не знаешь. Ты должен мне доверять.
– Доверять тебе? Что я должен делать вместе с тобой? То, что я знаю о тебе, мне совсем не нравится. Ты распространял ложь обо мне и был, видимо, той движущей силой, которая стояла за моим увольнением из Мосс..
Внезапно меня осенило: он стоял за моим увольнением. Он хотел иметь меня для себя, для чего-то, что я должен был делать для него за пределами системы. Я уже слышал о подобных случаях в других разведках. Если в системе возникает проблема, то этого человека выгоняют, а потом используют его для себя – он хорошо подготовлен, натренирован, знает свое дело и систему и в то же время остается вне ее.
– Пойми, я знаю, что ты чувствуешь, но ты должен мне поверить, потому я взял с собой генерала. Ты ведь знаешь его, не так ли?
Я взглянул на лицо с грубыми чертами, уставившееся на меня с переднего сиденья. Его глаза сверлили меня насквозь. Я кивнул.
– Славно, а теперь слушай внимательно. У нас мало времени.
– Почему, зачем такая спешка?
– Твои друзья не уверены в тебе. Многие думают, ты сможешь вернуться. Другие думают, ты можешь раструбить обо всем, что ты знаешь.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Они хотят тебя убрать с дороги. Ты понимаешь, они хотят увидеть твой труп. Ты будешь далеко не первым.
– Так что, они хотят меня застрелить? Или сбить машиной?
– Нет, они призвали тебя в резерв и как офицера связи прикомандировали к «Армии Южного Ливана». Как долго, тебе кажется, ты проживешь в Южном Ливане?
– Они знают там меня как агента Моссад, – сказал я огорченно. – Возможно, пару часов. Это был бы приятный метод, чтобы убрать меня. Но в этой истории есть одна неувязка.
– Неужели? – улыбнулся Эфраим.
– Да, по уставу после увольнения мне положен годичный перерыв до призыва в качестве резервиста. И даже тогда меня могут направлять только в так называемые «безопасные зоны».
– У тебя же есть друзья на флоте, разве нет?
– Да.
– Почему бы тебе не позвонить им и не попросить их посмотреть, призван ты уже или нет. Там ты узнаешь, что бумаги уже отправлены. Если ты через один-два дня не покинешь страну – ты мертвец.
У меня опустились руки. До этой минуты я воспринимал все, как происходящее с кем-то другим, как будто мы говорили о какой-то гипотетической ситуации. Но это было не так. Мы говорили обо мне и о моем увольнении. Я не чувствовал страха. Я только напрягся, мои мускулы на шее затвердели. Я смотрел через заднее окно на темную ночь. В воображении я уже видел себя в могиле где-то близ шоссе на Мердж Аюн.
– Что я могу сделать? Я успокоился. – Если документы уже отправлены, армия не даст мне освобождения. Без этих проклятых бумаг и компьютерного подтверждения я не смогу покинуть страну. Я буду вам благодарен, если вы побыстрей привезете меня домой, чтобы я то короткое время, которое у меня осталось, провел со своей семьей.
– Ты действительно думаешь, что мы сидели бы в машине ночью и ждали бы тебя только ради того, чтобы сказать тебе, что с тобой случится, не имея готового решения?
Я улыбнулся: – Я слушаю.
– Когда ты придешь домой, скажи жене, что тебя выгнали из Моссад. Потом ты скажешь, что ты как раз встретил пару друзей, которые посоветовали тебе как можно быстрей покинуть страну.
– А откуда я возьму деньги?
