Евгений Харламов - Российская школа бескорыстия
Итогом напряженной, целеустремленной и исключительно плодотворной, самоотверженной, сопряженной с острой материальной нуждой и лишениями жизни И. П. Павлова стали его свершения, выдающиеся открытия в науке. На поприще физиологии он был известен не только в России, но и за ее пределами.
Своим авторитетом, выдающимися научными достижениями И. П. Павлов словно магнитом притягивал к себе молодых энтузиастов науки. В его лабораториях проводили исследования, знакомились с новыми приемами операций, методиками экспериментов студенты Военно-медицинской академии, специалисты, прикомандированные к Институту экспериментальной медицины, врачи из разных концов страны и из-за границы: американские ученые Ф. Бенедикт и И. Келлог; английские – У Томсон и Е. Каткарт; немецкие – В. Гросс, О. Конгайм и Г. Николаи; японские– Р. Сатаке, X. Ишикава; бельгиец Ванде Пют, швейцарский невролог М. Минковский, болгарский врач Л. Починков и др.
Многие отечественные и зарубежные специалисты работали под руководством талантливого физиолога без денежного вознаграждения. Правда, такие сотрудники довольно часто менялись, и это сильно мешало ученому планомерно проводить научные исследования в больших масштабах. Все же добровольцы-энтузиасты немало помогли в реализации идей ученого.
В отделе физиологии Института экспериментальной медицины, который служил основной базой его научно-исследовательской работы, у него работало всего два штатных сотрудника, в убогой лаборатории Академии наук – один, да и тому Павлов платил из личных средств, на кафедре физиологии Военно-медицинской академии их число было также сильно ограничено.
В один из тяжелых периодов своей жизни И. П. Павлов был вынужден прибегнуть к побочным заработкам, некоторое время он преподавал в школе для фельдшериц. И, тем не менее, всецело был предан любимому делу.
Как-то раз видя, в каком бедственном положении находится их руководитель, на плечах которого была уже семья, сотрудники лаборатории собрали деньги и принесли ему. И. П. Павлов поблагодарил всех и охотно взял. Каково же было удивление их на следующий день – на всю сумму ученый накупил собак для опытов.
Нередко свои мизерные заработки Иван Петрович тратил на покупку подопытных животных и прочие нужды исследовательской работы в своей лаборатории. Профессор Н. Я. Чистович, работавший в то время под руководством И. П. Павлова, позднее писал: «Вспоминая это время, я думаю, каждый из нас ощущает чувство живейшей признательности нашему учителю не только за талантливое руководство, но, главное, за тот исключительный пример, который мы видели в нем лично, пример человека, всецело преданного науке и жившего только наукой, несмотря на самые тяжелые материальные условия, буквально нужду, которую ему приходилось переносить со своей героической «дражайшей половиной».
Серафима Васильевна всегда была для Ивана Петровича не только верным другом, но любящей и преданной женой. Их любовь была взаимной – общность духовных интересов, близость взглядов по многим вопросам жизни – все это помогало переносить невзгоды жизни. Иван Петрович Павлов говорил: «Искал в товарищи только хорошего человека и нашел его в моей жене – Саре Васильевне, урожденной Карчевской, терпеливо переносившей невзгоды нашего допрофессорского жития, всегда охранявшей мое научное стремление и оказавшейся столь же преданной на всю жизнь нашей семье, как я лаборатории».
А вот как отзывалась о своем муже она: «Иван Петрович был хорошего роста, хорошо сложен, ловок, подвижен, очень силен, любил говорить и говорил горячо, образно и весело. В разговоре сказывалась та скрытая духовная сила, которая всю жизнь поддерживала его в работе и обаянию которой невольно подчинялись все его сотрудники и приятели. У него были русые кудри, длинная русая борода, румяное лицо, ясные голубые глаза, красные губы с совершенно детской улыбкой и чудесные зубы. Особенно нравились мне умные глаза и кудри, обрамлявшие большой открытый лоб».
Они венчались и были преданы друг другу всю жизнь. Жили в основном нуждаясь материально и даже бедствуя: молодоженам в тот период жизни недоставало денег, чтобы «купить мебель, кухонную, столовую и чайную посуду, да и белья для Ивана Петровича, так как у него не было даже летней рубашки».
Серафима Васильевна неоднократно умоляла его ускорить защиту диссертации на степень доктора медицинских наук, справедливо укоряла, что он все время занимается оказанием помощи своим ученикам в лаборатории и совсем забросил собственные научные дела. Но И. П. Павлов был неумолим; он стремился получить более новые, значительные и достоверные научные факты для своей докторской диссертации и не помышлял об ускорении ее защиты.
Со временем, по мере постепенного улучшения материального положения семьи, в связи с повышением должностного ранга и присуждением ему премий им. Адама Хойнацкого Варшавским университетом такого рода инциденты стали редким явлением и исчезли совсем. Серафима Васильевна взяла на себя всю тяжесть семейных забот и на протяжении многих лет безропотно переносила все неприятности и неудачи, которые в ту пору были у Ивана Петровича. Своей верной любовью она немало способствовала успехам мужа в науке. Супружеская жизнь Ивана Петровича оказалась на редкость счастливой.
В 1904 г. И. П. Павлов был удостоен Нобелевской премии по физиологии и медицине «в знак признательности его работ по физиологии пищеварения, которые позволили изменить и расширить наши знания в этой области». Одним из величайших достижений И. П. Павлова является разработка способа получения у животных большого количества натурального желудочного сока, который необходим больным, страдающим заболеванием желудка. Благодаря его методу хронического эксперимента стало возможным изучение целостного, практически здорового животного. Теперь мы знаем, что если нервная система дает сбой, то страдает весь организм, т. е. все болезни от нервов. Именно И. П. Павлов на основе метода хронического эксперимента обосновал принцип нервизма – идею о решающей роли нервной системы в регуляции всех органов и систем организма.
В 1907 г. он был избран членом Российской Академии наук. В этот период времени он проводил работы по физиологии высшей нервной системы.
Ученый неоднократно обращался к общественности и просветительским обществам с призывом о частной поддержке его лабораторий. Такая помощь иногда оказывалась. Например, благодаря субсидии московского мецената X. С. Леденцова удалось начать строительство знаменитой «башни молчания» – специальной лаборатории для изучения условно-рефлекторной деятельности у собак. Это была единственная в мире лаборатория по изучению высшей нервной деятельности. Она представляла собой особое помещение, позволяющее поместить подопытное животное в полную изоляцию от внешнего мира.
