Виталий Козловский - Телевидение. Взгляд изнутри. 1957–1996 годы
Всем известный сейчас режиссер Фоменко начинал свою творческую деятельность именно в «Литературном театре».
Очень интересным был спектакль режиссера Александра Прошкина (сейчас известного кинорежиссера) «Детство, отрочество, юность» по Л.Н. Толстому.
Совершенно справедливо замечательный литературный критик, блестящий литератор В.Я. Лакшин назвал «Литературный театр» телевидением будущего.
После известных перемен в литературно-драматической редакции, когда у руля встал Константин Степанович Кузаков, «Литературный театр» (вместе с работниками, делавшими спектакли) перешел в редакцию учебных программ, к Вилену Васильевичу Егорову.
Там под условным (рабочим) названием «Кентавры» (то есть симбиоз литературы и театра) пошли спектакли по Стендалю, Марку Твену, Достоевскому (отличный был спектакль по «Братьям Карамазовым»).
Но это было потом. А сейчас литературно-драматическая редакция продолжала бурно расти.
4 ноября 1967 г. репортажем об открытии нового телецентра в Останкино начала свои передачи Четвертая программа Центрального телевидения.
Нам выделили большую часть ее времени, добавили штатов, и получилась еще одна литературная редакция. Часто бывало так, что если мы не решались дать какую-то передачу по первой программе, то отправляли ее на четвертую. В результате она становилась интереснее первой. Руководить ею по части литературы мы поручили Ростиславу Семячкину. Он и подписывал папки, так как я уже не имел возможности предварительно просматривать еще и их передачи. Верными помощниками ему были Елена Гальперина (одна из зачинательниц КВН) и Татьяна Александрова (осуществляла программирование эфирной сетки четвертой программы).
В это же время к нам присоединили и киноредакцию со своим кинопоказом, популярнейшими передачами: «Кинопанорама», «Клуб кинопутешественников», «В мире животных». Ее главный редактор Фаина Хаскина стала моим заместителем. Она тоже имела право подписывать эфирные папки. Как и в случае с четвертой программой, я не имел возможности смотреть еще и кинопередачи.
В результате в литературно-драматической редакции оказалось все художественное вещание телевидения. Кроме, конечно, музыкальных передач. Зачем это понадобилось руководству? — до сих пор не знаю. Долго это продолжаться не могло. Назревали перемены. Они и произошли. Правда, не сразу, а лишь в 1970 г. Это был год 100-летия со дня рождения Ленина.
Все редакции старались сделать свой вклад в телевизионную «лениниану». Сделала его и небольшая редакция народного творчества. Там в то время был главным редактором Николай Сергеевич Изгарышев, наш бывший работник.
Он-то и пропустил в эфир сюжет о том, как кинорежиссер Марк Донской репетирует с актером, исполняющим роль Владимира Ильича Ленина. Видимо, это был не профессиональный, а так называемый «народный театр», где участвовали самодеятельные актеры. Иначе почему этот сюжет был снят редакцией народного творчества?
В кадре Донской дает указания актеру, причем актер-то в гриме Ленина! Он похлопывает его по плечу, даже по щеке и что-то там «повелевает». Я видел этот сюжет в эфире, и признаюсь, у меня, как у человека искушенного в тонкостях цензуры и уже не раз битого, сердце дрогнуло.
Но я и не представлял, что дело могло повернуться так грозно. Состоялось заседание Центрального Комитета, на котором происшедшее было признано «грубой политической ошибкой».
Показанный киносюжет «принижает Ленина, низводит его до ученика, который выслушивает разного рода поучения».
Объявили по выговору председателю Госкомитета Н.Н. Месяцеву и его заму по телевидению Иванову.
Наш Коля Изгарышев был снят с поста главного редактора. Он вначале честно признался, что не увидел в материале ничего предосудительного. Но потом, по совету Иванова, заявил, что просто не успел посмотреть сюжет до эфира.
Дальше на все вопросы участников заседания он отвечал одной и той же фразой: «Виноват. Но прошу оставить в родном коллективе». Поскольку дело было не в нем, его просьбу удовлетворили. Он остался в редакции — на должности заведующего отделом.
Эта история послужила поводом для смены власти в Гостелерадио. Причина же, конечно, была в другом. Команда Брежнева укреплялась, ей нужен был более жесткий человек на должности председателя Гостелерадио СССР, который бы «навел порядок».
Считалось, что события в Чехословакии 1968 г. произошли потому, что именно телевидение повело агитацию против партийной власти. Руководству партии показалось, что наше телевидение тоже начинает идти по этому пути.
В апреле 1970 г. председателем Гостелерадио стал Сергей Георгиевич Лапин. Началась новая эпоха телевидения.
Сергей Георгиевич поменял почти весь руководящий состав телевидения и Телевизионного технического центра.
Идешь по коридору и видишь одни пустые таблички, становилось как-то неуютно.
Из 12 главных редакторов осталось 4: Вилен Васильевич Егоров — редакция пропаганды, Анатолий Иванов — молодежная редакция, я и Кира Веньяминовна Анненкова, которая только что сменила Изгарышева на посту главного редактора народного творчества.
До сих пор не понимаю, почему Лапин оставил меня. Но первая же встреча показала, что перестраиваться придется основательно. Первый удар пришелся по телевизионным спектаклям. Я уже говорил, что Георгий Александрович Иванов поставил перед нами задачу — каждый день в эфир должен идти телеспектакль. Мы эту задачу выполнили. Положили массу сил. По технологии производства мы должны были принять сценарий на редакционном совете не менее, чем за три месяца до эфира, а то и за полгода. Три месяца давалось режиссеру на создание телеспектакля. Мы и напринимали сценариев на несколько месяцев вперед.
И вот Сергей Георгиевич попросил у меня список этих сценариев. Вооружился красным карандашом и… начал вычеркивать.
При этом он спрашивал меня о содержании каждого сценария. Классика — русская и советская — проходила без возражений. Современная тема требовала уточнений. Но как можно по пересказу судить о будущем спектакле?
В результате осталось не более одной трети запланированного. Но ведь существовала еще и финансовая сторона дела.
После принятия сценария редакционным советом автору выплачивалась половина суммы гонорара, а через три месяца (даже если спектакль не прошел в эфир) — вся сумма полностью.
Как выяснилось позже, общая стоимость расходов получилась более 300.000 руб. По тем временам это были большие деньги. Ведь доллар тогда стоил 60 копеек. Эти расходы, ставшие непроизводственными, были поставлены в вину мне.
