Джефри Робинсон - Ямани: Взгляд из-за кулис
В 1962 г. произошел государственный переворот в Йемене, и над саудовцами нависла прямая угроза. Свержение монархии в соседней стране заставило принцев задуматься над собственным будущим.
Новый йеменский режим объявил себя социалистическим.
Будучи врожденными консерваторами и непримиримыми антикоммунистами, члены королевской фамилии вскоре пришли к выводу, что, случись подобные волнения в Саудовской Аравии, король Сауд не смог бы сдержать народный натиск. И дело было не только в шаткости его политического положения: здоровье монарха также оставляло желать лучшего. Йеменская революция стала для принцев удобным предлогом, позволившим возвести на трон Фейсала.
Чтобы осуществить задуманное, им потребовалось около двух лет: саудовцы по природе своей не любят спешить с переменами, какого бы рода эти перемены ни были. Возможно, это свойство следует объяснять особым укладом жизни, характерным для обитателей пустыни. Или кочевым прошлым. Так или иначе, оно накладывает отпечаток на все их существование, начиная с метода воспитания детей и кончая внешней политикой государства. Саудовцы попросту верят, что, если ничего не делать, проблема исчезнет сама собой.
Поскольку йеменская проблема сама собой не исчезла, в ноябре 1964 г. семейный совет постановил убрать Сауда с трона. Низложенный король отправился в изгнание — сначала в Бейрут, потом в Каир и наконец поселился в Афинах.
Королем стал Фейсал.
Этому человеку было суждено оставить неизгладимый след в жизни Саудовской Аравии — и в ее истории.
Ему же было суждено изменить жизнь Заки Ямани.
* * *Ямани родился 30 июня 1930 г. в Мекке.
В то время Мекка была городом, где практически не было электричества, с немощеными улицами, по которым ходили верблюды. Только в 1939 или 1940 г. семье Ямани удалось подключить свой дом к электрическому генератору. До этого маленький Заки читал при свете керосиновой лампы или ходил в расположенную поблизости Великую Мечеть, где было электрическое освещение, долго остававшееся местной достопримечательностью.
Отец Ямани был кади — председателем верховного суда Хиджаза.
Но познакомился мальчик с отцом очень поздно, когда ему было почти восемь лет. Вскоре после появления на свет сына Ямани-старший отбыл в Индонезию, где провел восемь лет в качестве великого муфтия института исламской культуры «Шафей». Он вернулся домой на год, а затем вновь уехал — на этот раз в Малайзию, куда был приглашен как великий муфтий. Он стал первым преподавателем исламского права в этой стране.
Дед Ямани также был великим муфтием института «Шафей», еще при турецком режиме.
Младший из троих детей (у него были брат и сестра), Ямани испытал в юности сильное влияние матери, которая делала все, чтобы дать ему систематическое образование. Впрочем, по словам Ямани, в его воспитании принимал также участие дед, да и дядья не обделяли мальчика своим вниманием.
— Клан Ямани очень велик и хорошо известен в Саудовской Аравии. У меня множество двоюродных братьев и сестер, дядей и теток. Каждый год во время рамадана мы с женой держим двери открытыми для всех членов семьи с моей стороны, и бывает, что за обеденный стол у нас садятся 300—400 человек.
В клане Ямани много долгожителей.
— Моей матери сейчас больше 90 лет. Мой отец умер в возрасте 86 лет. Мой дед не дотянул лишь четырех месяцев до своего столетия. Да что там: одна моя тетка дожила до 112 лет!
Имя Ямани восходит к слову «Йемен»; как замечает Ямани, он выяснил свою генеалогию более чем до сорокового колена и установил, что один из его прапрапрадедов переселился в Йемен из Мекки. Ямани принадлежит к мусульманам-хашимитам, являющимся одной из ветвей племени курейш, из которого происходил пророк Мухаммад.
Воспитанный в глубоко религиозной семье, Ямани и сейчас строго соблюдает предписания ислама. По слухам, если ночью его мучит бессонница, он садится в автомобиль и едет в Мекку, чтобы помолиться в Великой Мечети.
Если ничто не мешает, он обязательно совершает хадж и при любых обстоятельствах ежегодно справляет рамадан.
— Это самый священный период года для мусульман, особое время. В течение всего дня ничего нельзя есть, и только ночью можно обильно поужинать, прервав пост. Каждый год я провожу последние десять дней рамадана в Мекке, стараясь ни с кем не встречаться.
В течение этого месячного искупительного праздника в Великой Мечети молятся десятки миллионов правоверных. Днем и ночью, слившись в единый бурлящий поток, они проходят через молитвенный зал мимо черного камня Каабы, наиболее почитаемой святыни ислама.
Здесь же молится и Ямани.
Но Ямани относится к числу редких счастливцев: у него есть особое молитвенное помещение на втором этаже Великой Мечети.
Эта небольшая, простенькая келья размером 6 на 18 футов, с голыми стенами, пожалована Ямани в качестве специальной привилегии, поскольку его дед был человеком великой учености и благочестия. В настоящее время она снабжена воздушным кондиционером.
В келье два окна, из которых можно видеть Каабу, на полу лежит несколько подушек для сидения, в углу стоит маленький холодильник с запасом воды, а на одной из подушек аккуратной стопкой сложены ждущие своего часа несколько экземпляров Корана.
— С полудня до восхода солнца я предаюсь медитации и молитвам в своей комнатке и возле Каабы. Когда рамадан кончается, я ощущаю полное физическое изнеможение. Но это изнеможение особого рода. По-моему, неверующему трудно даже представить, какое чувство очищения испытываешь после рамадана.
С детских лет Ямани сохраняет привязанность к музыке.
Он обожает оперу, особенно Вагнера, хотя его первая любовь, — старинная арабская музыка, услышанная в Мекке.
— Жители Мекки — природные меломаны. Я всю жизнь собираю записи старинных мекканских народных песен. И хотя сам не играю ни на одном музыкальном инструменте, это не мешает мне знать все типы фольклорных мелодий.
По словам Ямани, в мекканской школе он неизменно был лучшим учеником среди сверстников и за время учебы перескочил через три класса. Однажды школу посетил король Ибн Сауд, и Ямани был среди тех, кто удостоился чести пожать ему руку.
— Я до сих пор помню, какой он был большой и какие большие у него были руки.
Состоялась церемония, во время которой Ямани был провозглашен первым учеником в своем классе и получил небольшой подарок из рук принца Фейсала.
— Спустя много лет я напомнил об этом Фейсалу. Сам я помнил все до мельчайших подробностей… — Ямани с улыбкой пожимает плечами. — К сожалению, король начисто забыл эту историю.
Поощряя стремление семнадцатилетнего Ямани продолжить образование, родные отправили его в Каирский университет, на факультет права.
