Иван Бессмертный - Силуэты разведки
Доктор Кунц тогда же сказал нам, что Гитлер тоже покончил жизнь самоубийством.
Как идентифицировали труп Гитлера— И вы тогда искали труп Гитлера?
— Да. Причем в его бункер было очень трудно пробраться, потому что все входы были полностью забиты трупами и тяжелоранеными немецкими офицерами. Но все же мы сумели войти.
Помню, маленькая комнатка со спиртным. Напитки — из всех стран мира. Есть даже наша русская водка. Со мной были солдаты. Настроение у всех приподнятое — «Давай выпьем!». Но я боялся, что эти напитки могут быть отравлены. И все же в эти минуты подумал вот о чем: все, что сейчас происходит — это ведь только раз в жизни… Открыл одну бутылку, дал попробовать раненым немецким офицерам… Они выпили. Прошло полчаса. Ничего. Живы. Тогда позволил выпить и нашим ребятам.
— Знаете, мне приходилось слышать и читать самые невероятные версии о судьбе Гитлера, начиная с того, что он бежал в Латинскую Америку, и, заканчивая тем, что его тайно переправили в Москву, где он подолгу общался со Сталиным и где умер естественной смертью.
— Все это чепуха. Я участвовал в работе группы по расследованию исчезновения Гитлера. Я лично допрашивал его медсестру. Мы разыскали начальника его гаража. Нашли еще ряд свидетелей, которые четко, ясно показали: Гитлер покончил с собой. Его труп на одеялах вместе с трупом Евы Браун положили в воронку во дворе, облили бензином и сожгли. Мы нашли его обгоревшие останки, которые было очень трудно узнать.
— Но как же можно было утверждать, что это были останки именно Гитлера?
— Труп мы идентифицировали следующим образом. Из останков была изъята челюсть. Потом мы нашли дантиста, который обслуживал фюрера. В Заксенхаузене мы подобрали еще несколько подобных челюстей, и в присутствии прокурора предъявили их этому дантисту для опознания. Он тут же, без всяких колебаний, указал именно на челюсть, изъятую предположительно из трупа Гитлера и сказал: «Вот моя работа!».
Там еще были примечательные детали: у Гитлера одна нога была немножко короче другой, у него было всего одно яйцо. Короче говоря, найденные останки более чем достаточным количеств доказательств были идентифицированы как труп Гитлера.
— И как потом поступили с этими останками?
— Трупы Гитлера и Евы Браун предали земле. Непосредственно участвовал в захоронении генерал Шевченко.
Когда расследование уже было закончено — нашли политическое завещание Гитлера. Оно было немедленно направлено в Москву, а напечатано лишь в годы перестройки.
Вышинский подсказывал Жукову— Вы были свидетелем Акта о безоговорочной капитуляции. Как это было?
— Подписание этого исторического документа состоялось 8 мая в здании Инженерного училища в Карлсхорсте. В большом зале было два стола. Один — для советской делегации. Другой — для немецкой. Присутствовали представители СССР, США, Англии и Франции. Мы, группа офицеров советской спецслужбы, отвечали за безопасность. Синхронных перевод осуществляли переводчики НКВД под руководством генерала Короткова, бывшего резидента советской разведки в Германии.
В начале церемонии подписания Жуков довольно жестко сказал: «Ввести немецкую делегацию!». Не пригласить, а именно ввести. Когда делегацию ввели, им поднесли Акт о безоговорочной капитуляции. Его никто не зачитывал. Прочитал сам Кейтель и тут же подписал. Еще подписали два человека. Последовала команда: «Увести немецкую делегацию!». Потом Акт подписал Жуков, а за ним — американский, английский и французский представители.
Потом Жуков всех поздравил и пригласил на банкет. Я тоже присутствовал на этом торжестве. Жуков провозгласил тост, что это победа, большая заслуга… По нескольку слов сказали и представители союзников.
Интересно, что Вышинский все время подсказывал Жукову, что и как делать… Потом выступил и Вышинский. Он был тогда заместителем министра иностранных дел Молотова. И его речь была более интересной. Он сказал, что это только первый шаг к победе, что империализм будет продолжать вынашивать свои агрессивные планы. Уже немного позднее, в 1946 году, после Фултонской речи Черчилля, я вспомнил то выступление Вышинского…
Денацификация. Как это было— Знаю, что до 1947 года вы работали в Германии, занимались денацификацией. Прошу вас подробнее рассказать об этой работе.
— Из Союза тогда прибыла большая команда специалистов, чтобы демонтировать военное оборудование, военные заводы, забрать ценности, в частности, золото, награбленное нацистами по всему миру.
Мы же, в основном, вылавливали и отдавали под суд или же отправляли в Москву нацистских преступников. С этой целью был даже создан такой своеобразный фильтрационный лагерь. К примеру, мы допрашивали, а потом отправили в Москву того же доктора Кунца.
К нам сам пришел заместитель Геббельса по культуре. Я его тоже допрашивал, да и неоднократно просто по-человечески общался. Он очень многое нам рассказал, кто и где из нацистов мог прятаться. Потом, на Нюрнбергском процессе, его оправдали.
Когда в наших руках оказывались мелкие фигуры, с ними работали районные оперативные группы. А в Центральную группу передавали наиболее интересных типов. Я вел, к примеру, дело одной международной разведчицы. Это была бывшая жена министра международных дел одной из европейских стран, баронесса. Вторая красавица на европейском конкурсе. В то время ей был 41 год, но она была еще потрясающе красива.
— Вторая Мата Хари?
— Что-то наподобие этого. Она все нам рассказывала, за исключением одного: я никогда, утверждала она, не работала против Советского Союза.
Она дружила со многими генералами, многими послами, министрами… Знала почти всех королей, принцев. Была немецкой разведчицей, но работала и на Англию, и на Францию… Словом, это была птица того еще полета.
Я доложил генералу Серову, что работаю с такой-то. А Серов был в то время заместителем Жукова по работе в советской администрации. «Слушай, когда ты будешь ее допрашивать?»
— поинтересовался Серов. «Сегодня вечером». — «Я приеду», — говорит. И приехал. С этого общего дела у нас с Серовым начались довольно близкие отношения. Потом, когда в результате сложнейшей операции удалось схватить Николаи (это был советник Гитлера по разведке, а во время Первой мировой войны он возглавлял абвер), мы вместе с Серовым его допрашивали. Это был уже пожилой, образованный, знающий человек, бывший профессиональный разведчик, и мы два дня с ним общались. Потом его отправили в Москву. Как и красавицу-разведчицу, о которой я рассказывал.
