Андрей Болотов - Письма о красотах натуры
Превеликий гром от нескольких десятков разноголосых пташечек отвлек меня, наконец, от сих кустарников и обратил к себе все внимание мое. Превеликое уже множество и разных родов летало их по всему садику и перепархивало с одних мест на другие, а в известном тебе маленьком увеселительном лесочке, в сем саду находящемся, стоял даже стон от множества разных и премилых голосков, раздающихся по всему оному. Какое чиликанье, какое щепетанье, какое трещанье нежных и разных голосков и какие распеванья у них тут происходили. Казалось, что находилось их там несколько сот вместе и что каждая пташечка другую пением и голоском своим превзойтить старалась. Уши мои не знали, которую из них лучше слушать и которых пением наперед увеселяться. Все они были прекрасны, все прелестны, и все столько удовольствия мне производили, сколько никогда, я думаю, не ощущал иной и величайший охотник до них, несмотря на все множество их, навешанных в покоях у него в клетках. Известное то дело, что сим не производят нежные сии невольники и сотой доли того удовольствия, какое причиняют они любителю натуры в теперешнее летнее время. Причиною тому то, что тем пение сие уже не в диковинку, ибо они его во весь год кругом и всякий день слышат, и оное их не трогает, а сии утешаются им изредка, и притом живущими на свободе.
Но не успел я несколько минут многоразличным пением сих милых пташечек повеселиться, как вдруг пронзил слух мой громкий голос соловья, и напоил все сердце мое как некаким нектаром. «Ах! Вот уже и ты к нам прилетел, соловьюшка дорогой, — сказал я, — и ты уже обитаешь в пределах наших». С некаким восхищением слушал я приятные его чвоканья, взыванья и пускаемые разные приятные трели, раздающиеся по всему лесочку. Для меня пение его было тем приятнее, что слышал я оное еще в первый раз нынешнею весною. Громкость голоса сего царика пернатых пташек заглушала пение всех прочих птичек так, что они за ним были вовсе не слышны, а известная приятность оного обращала к себе все внимание слушателя. Несколько минут слушал я оное с неописанным удовольствием, ибо, признаюсь, любезный друг, что всякий раз, когда ни случается мне оной слышать, веселюсь я им в особливости. Однако скажу и то, что для того и не терплю, чтобы птичка сия сидела у меня в покоях в клетке. Ибо ведаю, что в сем случае лишился б того удовольствия, каким наслаждаюсь я во всякую весну, слушая пение их в садах, лесах и рощах.
Препроводив несколько времени в слушании сей птички издалека и не удовольствуясь еще тем, восхотелось мне подойтить ближе, дабы тем лучше можно было мне пением ее наслаждаться. С некаким благоговением, самыми тихими стопами и не производя ни малейшего шума, продолжал я к тому месту свое шествие, где она гремела. Но не успел я войтить в лесок, как новый и отменный шум привлек к себе все внимание моего слуха и принудил позабыть и соловья самого. Мильоны прилежных и трудолюбивых насекомых, приносящих толико польз человеческому роду, производили оной на стоящих тут поблизости лозах. Все ветви сих дерев унизаны были ими и по нескольку сот толпилось их над каждым деревом. Все они, с журчаньем перелетывая с сучка на сучок, ползали с одной цветущей вербинки на другую и наиискуснейшим образом собирали для себя воск и семянную желтую пыль для своего хлеба, и: уносили потом в ульи свои. Не можно было без особливого удовольствия смотреть на сию их неутомимую работу, видеть рачительное соревнование друг другу и слышать громкий звук, производимый ими нежными их крылышками. Несколько минут смотрел я на сие их упражнение, а видение сие возбудило во мне все те мысли, какими всякий год занимаюсь я не однажды, о удивительных сих маленьких тварях и о тех порядках, какие наблюдаются в сонмищах сих премудрых насекомых. Время не дозволило мне в сей раз углубляться в помышлениях о сем предмете, но я при другом случае сообщу тебе, мой друг, какой изобильный источник к размышлениям в состоянии открывать собою пчелы любителю натуры и какими помышлениями можно заниматься и увеселять себя при воззрении на сих маленьких тварей, а теперь, не прерывая порядка, пойду далее.
Препроводив несколько минут в помянутых размышлениях и полюбовавшись прекрасными теперь и равно как некаким изящным лаком покрытыми маленькими лозовыми листочками, взглянул я ненарочно на стоящий неподалеку от себя молодой кленок. Сей был хотя совсем еще гол, однако в состоянии был привлечь на себя мое внимание. Тех больших и прекрасных листьев, которые вскоре только украшать будут еще деревья и ими все увеселительные лесочки, еще не было, но я увидел на них совсем уже развернувшийся цвет и с любопытством смотрел на кучки желто-зеленых их цветков, висящие махрами. Я любовался искусству, с каким угодна было натуре устроить оные, считал нежные их листочки, пересчитывал того нежнейшие спички с маленькими их шляпками и дивился особливому распоряжению, сделанному натурой с цветками сего дерева. Ей не угодно было сделать с ними то, что сделала она с множеством других произраетений, но она предписала деревьям сим некоторый особливый закон. Цветочки сии не все одинакового рода, но одни из них гермафродитные, а другие одного только мужского рода, но разница между ними так мала и не приметна, что едиными только ботаниками усматриваема быть может, и потому полагают они дерево сие совсем в особый класс произрастений. Далее дивился я тому распоряжению натуры, что угодно ей было повелеть цветочкам сим расцветать прежде, нежели развернутся самые листья. Все сии представляли теперь зрению весьма странную фигуру. Вылезши из своих почек, сохраняли они еще тот образ, каковым согнуты и сжаты они были наитеснейшим образом во внутренности оных. Все они висели теперь наподобие маленьких и сжатых опахальцев, готовящихся разжиматься; а под ними видны были некакого особого рода и равно как финифтные озогнувшиеся толстые листки, составившиеся из расколовшейся начетверо самой почки и придающие теперь деревцам сим особое украшение, заменявшее уже некоторым образом недостаток листа. Кропотаночные черненькие особого рода мушки явились уже к цветкам сим и, перелетывая с одного на другой, ползали по оным и искали в них того, что нужно было им по их природе. Никогда еще не случалось мне видеть сего рода насекомых, и потому рассматривал я их с особливым любопытством; а сие и подало мне случай напомнить, что по примеру их ожило теперь и несметное множество родов и других подобных им маленьких насекомых, которые с нетерпеливостью дожидаются расцветания свойственных их и тех дерев и цветов, из которых натурой назначено им добывать себе разные нужные им частички или, прокалывая жальцами своими нежные зародыши и начатки будущих плодов их, класть в раночки сии мелкие свои яички, дабы выведшиеся из них потомки их могли в плодах сих находить тотчас первую свою пищу и питаться оною.
