Гарольд Лэмб - Карл Великий. Основатель империи Каролингов
Судя по всему, франкский король потерял всякую надежду на продолжение войны, и в этот момент к нему в шатер явились опытные командиры от старого графа Тьери. Они объяснили, что если проход через ущелье закрыт, то можно попытаться найти обходной путь. Карл разрешил им взять отряд всадников и попробовать пробиться через горы.
Успех превзошел все ожидания. Керольд с товарищами решил, что Карл родился под счастливой звездой Арнульфинга. (И даже серьезные военные исследователи, включая Наполеона Бонапарта, наперебой отдавали дань восхищения гению Шарлеманя, проявившемуся в том, что он разделил свое войско и взял штурмом перевалы.)
Что произошло на самом деле, осталось неясным. Но когда в горах с фланга появился отряд франков, лангобардов охватила паника и они обратились в бегство. Паника подобна эпидемии чумы. Спасшийся гарнизон заразил страхом весь королевский лагерь лангобардов. Франки перешли укрепленную стену, лавиной обрушились в долину и знатно поживились в опустевшем лагере. Их копья и мечи смели лангобардов с горных склонов.
– Таким образом великий король Карл, – рассказывали хроники, – благодаря воле Господа отыскал путь в Италию, открытый ему и его соратникам. Оставив свою долину, Бернард со своим отрядом присоединился к преследованию, устремившись вниз по течению реки По к стенам Павии – «Дворца».
В этом ущелье под горой Ценис сильный Арнульфинг получал незабываемый урок – действия нескольких верных, преданных людей могут принести победу, вопреки всем вражеским армиям и стихийным бедствиям.
Очень скоро он воплотил этот урок на практике. В сентябре 773 года армия франков встала лагерем у стен Павии, тогда как Дезидерий вместе со своей семьей и двором укрылся в самом городе. У франков не было осадных машин, чтобы проникнуть сквозь высокие стены с башнями, омываемые с одной стороны глубокой рекой. Однако было время урожая, и солдаты могли собирать фрукты и овощи в плодородной долине реки По.
Поскольку здесь ему ничего не светило в ближайшем будущем, Карл, понимая, что осада может затянуться на долгие месяцы, решил вместе с частью армии – передовым отрядом конных воинов, на которых он мог во всем положиться, – попытать счастья в другом месте.
Намеренно или нет, но он отказался от военной стратегии, чтобы затеять борьбу личностей между варваром франком и более цивилизованным лангобардом.
Когда-то ломбарды – лонгберды[10], или лангобарды, – были самыми гордыми, если не самыми могущественными кочующими германцами, которые, пользуясь своей силой, осели в пределах Римской империи. Их вытеснили в Италию более свирепые авары. После этого в течение двух столетий они вели племенную жизнь, придерживаясь своего языка и обычаев. Затем они переселились в города.
И только за последние два поколения лонгберды отказались от племенных группировок и обычаев и перешли на латинский язык, принятый в этой стране. Дезире, прибыв в страну франков, очутилась в положении городского жителя, попавшего к диким племенам. Странно, но, приобщившись наконец к городской жизни и породнившись с местными жителями, лангобардские владыки требовали, чтобы те носили, как и лангобарды, штаны и мантии и отращивали бороды и длинные волосы на лбу, а затылки брили. Их гордость обернулась чванством, а свирепость – коварством.
И тем не менее самый решительный из их королей, Лютпранд, добивался объединения всех итальянских территорий (от островов Венеции до солнечного Беневента) под единоличной властью лангобардов. Даже лукавый Дезидерий, когда годом раньше стучал в ворота Рима, собирался, похоже, завладеть всей Италией, как это сделал до него великий гот Теодорих.
В этом стремлении ему противостоял только папа римский Адриан, который, не поддавшись Дезидерию, запер двери собора Святого Петра и закрыл городские ворота. Глава церкви Адриан помнил о временах исчезнувшей Римской империи и славе его полуразрушенного города и был твердо убежден, что первосвященник храма Святого Петра никогда не должен подчиняться земным монархам. Жест Адриана был продиктован скорее силой духа, нежели силой оружия, потому что у него под рукой были только своевольные городские стражники. (В это время Карл предпринял поход на Женеву, и Дезидерий отправился вместе с сыном на север к горным перевалам.)
Внушительным было правление Дезидерия. Такими же внушительными представлялись франкам города Ломбардии – никто не считал всю Италию Ломбардией. Но его правление таило в себе слабость. Богатейшие города вроде Беневента, Сполето или Фриуля (Форум Юлия) были захвачены гаштальдами, которых больше заботило процветание собственных владений, и они упорно сопротивлялись любой централизованной власти. Все это очень скоро стало известно Карлу.
И хотя он сомневался после горы Ценис в способности своей армии прокладывать дорогу в сражениях, все-таки не позволял верноподданным прохлаждаться в своих палатках. Более того, залитая солнцем долина реки По с серыми замками и базиликами, окруженными виноградниками и фруктовыми садами, возбуждала этого беспокойного бродягу. Он вспоминал свои непроходимые леса.
Ведь здесь мощеные дороги пересекали водные потоки по каменным мостам, а нищие собирали своих вшей на мозаичных полах римских бань! Никогда прежде не доводилось ему лицезреть чудеса городской жизни.
Не желая ждать в осаде у стен Павии, как того требовала тактика, он оставил Бернарда вместе с другими паладинами, а сам с отрядом отборных конных воинов отправился в безрассудное путешествие вдоль реки По. С этими закаленными солдатами Карл добился успеха в Гаскони и на перевале горы Ценис.
Скачка увлекла его далеко, до самой Вероны, где 48 башен венчали стену, окружавшую вершину холма. Неизвестно как, но Карл взял эту крепость и вошел в древний форум, который подпирали храмы забытых римских богов. Из Вероны спасся бегством сын Дезидерия. Но Карл захватил беглянку Гербергу с детьми и изгнанника сеньора Окера. Заложников, наследников своего брата, он держал при себе.
– Ты далеко забрался, – заметил он непокорному Океру, – чтобы найти себе убежище.
В тот вечер во дворце Карл посадил дрожащую Гербергу за свой стол. Собственноручно он наливал ей вино. Она постоянно искала взглядом своих детей. Поэтому, чтобы успокоить Гербергу, Карл приказал расстелить на соломе покрывало, и она могла наблюдать за спящими детьми. Похоже, он считал их теперь частью своей семьи.
По всем дорогам разнеслась молва о том, что победоносный франк вместо того, чтобы казнить пленников, веселился с ними за праздничным столом. Знатные дворяне в лангобардских городах в разных местах вспомнили, что он предлагал подарки и честный мир лангобардскому королю перед тем, как явиться с обнаженным мечом. Они решили сидеть тихо за своими стенами и ждать, что будет дальше. А дальше произошло то, что Карл галопом проскакал через всю Ломбардию, захватывая по пути города.
