В Крылов - Александр Федорович Можайский
Мечта о полете давно жила в русском народе. И в сказках, и в песнях, и в народных преданиях снова и снова повторялась эта мечта. Но бездеятельная мечта чужда русскому народу - сметливому на выдумку, смелому в делах. Народ, который дал миру много искусных мастеров, умельцев, хитроумных выдумщиков, издавна стремился превратить мечту о полете в жизнь.
Трудно ответить на вопрос: кто первым из русских людей попытался оторваться от земли, подняться в воздух? В далекие времена на Руси объявились искатели тайны полета, стремившиеся овладеть искусством летания. Они прилаживали себе крылья вроде птичьих и на них пробовали взлететь, подняться в воздух. Имена этих смельчаков не сохранились в народной памяти. Некому было записать об этих попытках. За всю многовековую историю нашего народа лишь о попытках немногих изобретателей дошли до нас единичные свидетельства.
Сохранился дневник, который двадцать семь лет подряд, с 1682 до 1709 года, вел один образованный и любознательный человек, отмечая все примечательное, свидетелем чего ему довелось быть. В 1695 году он записал:
"Того же месяца апреля в 30 день закричал мужик караул и сказал за собой государево слово, и приведен в стрелецкий приказ, и росспрашиван, и в роспросе сказал, что он сделав крылья, станет летать, как журавль".
И по указу государей, изобретателю выдали 18 рублей из государевой казны, чтобы он мог сделать себе крылья из слюды.
В назначенный день поглядеть на удивительный полет пришел князь Иван Борисович Троекуров с друзьями, собралась толпа любопытных. Изобретатель прикрепил крылья, "перекрестился и стал мехи надымать". Но взлететь он не смог, крылья показались ему слишком тяжелыми. Князь рассердился, но неведомый изобретатель "бил челом", прося сделать ему другие крылья, более легкие. Но и на других крыльях, изготовленных за пять рублей, также не взлетел. И за то учинили ему наказание:
"бит батоги снем рубашку, и те деньги велено доправить на нем и продать животы его и остатки".
Старинный дворянский писатель видел в смелом изобретателе только "мужика" и даже не потрудился записать имени человека, предпринявшего рискованный опыт. А ведь безымянный изобретатель не просто подражал птицам, а построил какой-то сложный механизм ("стал мехи надымать"); для второй своей попытки изготовил легкие шелковые ("иршенные") крылья.
Короткие строки старинных записей скупо рассказывают о других попытках полета, предпринятых простыми русскими людьми.
Известно, что в 1699 году рязанский стрелец Серов сделал "крылья из крыльев голубей великие", и пытался на них взлететь.
Двадцать пять лет спустя в селе Пехлеце Рязанской губернии фабричный приказчик Островков пытался подняться на крыльях "из бычьих пузырей".
В другом документе говорится:
"1729 года в селе Ключе кузнец по прозвищу Черная Гроза сделал крылья из проволоки, надевая их как рукава: на вострых концах надеты были перья самые мягкие как пух из ястребков и рыболовов, и по приличию на ноги тоже как хвост, а на голову, как шапка с длинными перьями".
Все три записи сообщают о попытках летать, предпринятых уроженцами Рязанской губернии. Но в России той поры были десятки губерний и вероятнее всего, что в разных местах находились люди, которые хотели осуществить полет. Правда, все эти попытки были очень наивны. Люди стремились лишь подражать птицам, а для этого даже шапку с длинными перьями надевали на голову, чтобы больше походить на птицу.
Ощупью, но они шли по правильному пути. Крылу плоскости предстояло поднять человека ввысь.
Неудачи первых испытателей летательных аппаратов не случайны: слишком слаба была техника той поры. Чтобы летать, взмахивая крыльями, не хватит силы человека - нужен двигатель. А в те времена люди знали только два двигателя: водяное колесо и ветряную мельницу. Ни один, ни другой двигатель нельзя приладить к крылатой летательной машине. Изобретатели могли рассчитывать только на силу своих мышц. А этой силы недоставало, чтобы поднять в воздух человека. Нужен более совершенный двигатель, но его в ту пору не знали, да и нужды в полетах еще не ощущали.
С тех пор многое изменилось. На море люди уже не довольствуются парусными судами, повсюду дымят пароходы. Паровая машина сделала корабль более быстроходным, и он уже не зависит от капризов и непостоянства воздушных течений.
На земле строят железные дороги. И здесь паровая машина помогает победить расстояние, завоевать скорость.
Ко второй половине XIX века воздухоплаватели не раз отрывались от земли, поднимаясь на летательных аппаратах легче воздуха - воздушных шарах, аэростатах, дирижаблях.
Но воздухоплавание не прельщало Можайского, это не настоящая победа над воздушной стихией.
Воздушный шар - неуправляем, его полет не подчинен человеку. Шар всегда остается во власти ветров. Не о таком полете мечтало человечество.
Победа над воздушной стихией будет отпразднована лишь тогда, когда человек полетит в любом направлении, когда он будет хозяином полета, когда его рука укажет путь летательной машине.
Правда, изобретатели пытались снабдить воздушный шар двигателем, рулями и подчинить полет своей воле. Но и этой задачи еще никто не решил.
Можайский стремился к другому. Пусть новый летательный аппарат будет, как и птица, тяжелее воздуха. Пусть для этого понадобится сила большая, чем мускульная сила. Не мышцы человека сообщают движение аппарату, а мощный двигатель. И такой двигатель уже существует - это паровая машина. Легкая, усовершенствованная паровая машина.
В тиши своего котельниковского кабинета, долгими зимними вечерами Александр Федорович снова и снова возвращался к мыслям о летательном аппарате. Рассуждения вели к предварительным расчетам, расчеты - к опытам.
В шкафу на полках стояли чучела убитых птиц. Над столом чайка, напоминая о море, расправила свои крылья. Да, птицы ревниво хранят тайну полета. Но человек раскроет ее!
Есть крупные, тяжелые птицы, как альбатрос, орел, лебедь - у них и крылья могучие, большие. Есть птицы маленькие, у них и крылья куда меньше.
Значит, есть какая-то зависимость между площадью крыла и весом птицы? А если она есть, ее надо выявить. И, вероятно, существует закономерность между быстротой полета птицы и размерами ее крыльев, пусть еще скрытая от глаз исследователя и математика. Но как уловить ее?
Характерным, слегка наклоненным вправо, четким почерком Можайский выписывал на листе бумаги размеры и площади крыльев различных птиц, их вес.
Да, ему удалось нащупать закономерность: у хороших летунов на единицу площади крыла приходится меньше веса, нежели у плохих летунов. Это, конечно, важный вывод, но чтобы построить летательный аппарат, надо знать гораздо больше.
