Сергей Макеев - Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами
Любовь и ненависть
«Богат и славен Кочубей» — так начинается «Полтавa», так с первых строк разворачивается трагедия этой семьи. Василий Леонтьевич Кочубей, потомок крымского бея, приехавшего на Украину в XVI веке, был примерно одного возраста с Мазепой. Их «послужные списки» тоже весьма схожи. Кочубей воевал, выполнял дипломатические поручения, служит у Дорошенко, затем перешел в Самойловичу, участвовал в его свержении. Женился на полковничьей дочери и при новом гетмане достиг чина генерального писаря, а позднее был избран генеральным судьей.
Так! было время: с Кочубеем
Был друг Мазепа; в оны дни
Как солью, хлебом и елеем,
Делились чувствами они.
А затем и породнились: племянник гетмана — Обидовский женился на старшей дочери Кочубея — Анне, а младшей Кочубеевне — Матрене — Мазепа был крестным отцом. На Украине, надо заметить, кумовство почитается как духовное родство, крестные родители опекают крестников, пока они не встанут на ноги, а потом крестники должны заботиться о крестовых родителях.
В 1702 году Мазепа похоронил жену и вдовел два года. В ту пору ему было за шестьдесят, а Матрене Кочубей — шестнадцать (в «Полтаве» героиня зовется Марией). Есть много толкований их взаимоотношений, Пушкин изложил свою, романтическую историю любви Марии и Мазепы. Если же придерживаться документов, дело обстояло примерно так. На глазах Мазепы росла и хорошела прелестная девушка. Конечно, он стар, но —
…чувства в нем кипят и вновь
Мазепа ведает любовь.
«Чародiй» пустил в ход приемы польской галантности, оказывал крестнице знаки внимания, говорил ей «Ваша Милость» и «разлюбезная Мотронько». Вероятно, Матрене еще не приходилось слышать изысканных речей, столь сладостных для девичьего ушка, да еще от такого величавого господина. Наверняка возникло ответное чувство, иначе Мазепа не решился бы просить у Кочубея руки его дочери. Но родители решительно воспротивились этому предложению. Официальная причина отказа была в церковном запрете на браки между крестным отцом и крестницей. Однако такой опытный человек, как Мазепа, не заслал бы сватов, если бы не рассчитывал, что церковные власти снимут для него запрет (в особых случаях такие исключения делались для высокопоставленных персон). Думается, главная причина отказа была другая. Скорее всего, Кочубеи прекрасно сознавали, кто такой Мазепа и в какую пропасть он может всех завести:
Что он не ведает святыни,
Что он не помнит благостыни,
Что он не любит ничего,
Что кровь готов он лить, как воду,
Что презирает он свободу,
Что нет отчизны для него.
После неудавшегося сватовства Матрене пришлось выслушать от родителей немало горьких попреков, ее с тех пор не выпускали из дома. Но Мазепа и не думал отступать. Он присылал своего слугу Демьяна к дому Кочубеев, и через пролом в ограде посланец гетмана переговаривался с Матреной. Затем Мазепа и сам приходил на свидания. К чему он склонял девушку, не известно, но кончилось тем, что Матрена бежала к гетману. Возможно, этот безрассудный шаг не планировался заранее, а был следствием тягостного положения девушки в семье. А может быть, Мазепа рассчитывал, что теперь родители смирятся с выбором самой дочери. Но Кочубеи, обнаружив бегство Матрены, ударили в набат — в буквальном смысле слова. То есть вынесли свое горе на людской и Божий суд. А со стороны ситуация выглядела очень некрасиво: старик Мазепа похитил у родителей юницу-дочь. Гетман понимал, что этого ему не простят, и, по здравому размышлению, отослал Матрену в родительский дом. Сколько времени она провела в покоях Мазепы и как далеко зашли их отношения, доподлинно не известно. Но некоторые строки из писем Мазепы к Матрене (их передавали слуга Мазепы Карп и служанка Кочубеев Малашка) дышат более чем нежностью: «Мое серденько», «Моя сердечно кохана», «целую все члонки тельца твоего беленького», «Помни слова свои, под клятвою мне данные, в тот час, когда выходила ты из моих покоев…» Из писем Мазепы видно, что Матрена сердится за то, что гетман отослал ее домой, что родители ее ругают (Мазепа негодует и называет ее мать «катувкой» — палачихой, советует в крайнем случае уйти в монастырь). Но какой-то план действий у Мазепы был заготовлен, и об этом он напоминает возлюбленной: «Я с великою сердечною тоскою жду от Вашей Милости известия, а в каком деле, сама хорошо знаешь». Что задумал неугомонный старик?..
Кочубею Мазепа писал надменно и даже оскорбительно: «А что поминаешь в своем пасквильном письме о каком-то блуде, того я не знаю и не разумею». Он упрекал Кочубея в каких-то прежних проступках и вдобавок обвинял судью в том, что он находится под влиянием жены-злодейки. (Характеристика Веры Федоровны Кочубей как домашнего деспота попала в труды историков только со слов Мазепы, но можно ли ему верить? Известно, что прежде он весьма ценил Веру Федоровну и вел с ней доверительные беседы. Возникшая взаимная ненависть Веры Федоровны и Мазепы наводит на подозрение: а не подкатывался ли к ней гетман в свое время? Тогда гнев обманутой женщины и оскорбленной матери становится более понятным.) В душе Матрены в это время обида на Мазепу боролась с любовью к нему. Гетман замечал это охлаждение: «Вижу, что Ваша Милость совсем изменилась своею любовью прежнею ко мне. Как знаешь, воля твоя, делай что хочешь! Будешь потом жалеть…» Разумеется, и в этой перемене Мазепа винил Кочубеев, а он был не из тех, кто умеет прощать: «…больше не буду терпеть от врагов своих, сумею отомстить, а как, сама увидишь», — писал он в последнем послании к Матрене.
В конце концов общая обида Кочубеев вновь сплотила семью. Ослабели чары Мазепы, прошла и любовь Матрены. Утихла справедливая ярость родителей. Осталась только боль. Та боль, которую одна месть способна утишить.
Трагедия Кочубея
Наружно страсти улеглись. Через два года к Матрене посватался молодой шляхтич Чуйкевич, и Кочубей, по обычаю, обратился за советом к куму. Мазепа ответил, что готов благословить брак крестницы, но рекомендовал судье не торопиться: в скором времени мы подыщем ей знатного пана, пообещал он. Эти слова окончательно убедили Кочубея, что Мазепа готовит измену. Дальнейшие действия Кочубея невозможно объяснить исключительно жаждой мести. Как показал под следствием поп Святайло, «Кочубей зело плакал и говорил, что из-за измены гетманской быть Украине под ляхами».
В 1707 году Кочубей отправил в Москву попа Святайлу, затем монаха Никанора с устными предостережениями: «Гетман Иван Степанович Мазепа хочет великому государю изменить и Московскому государству учинить пакость великую». Делу хода не дали, только взяли Кочубея на заметку как «злосеятеля». Видя, что проку от таких посланцев мало, Кочубей отправил своего друга, бывшего полковника Искру, к российскому полковнику Федору Осипову с сообщением о готовящейся измене. Просили Осипова передать эти сведения на самый верх, дабы друзья Мазепы не предупредили гетмана.
