Шарль Голль - Военные мемуары. Единство, 1942–1944
Надо сказать, что если Америка — новая звезда на сцене всемирной истории — еще могла верить, что она в состоянии управлять французской нацией, то европейские государства, имевшие многовековой опыт, отнюдь не питали подобных иллюзий. К тому же свой выбор Франция уже сделала сама. Ежедневно оттуда поступали вести, свидетельствовавшие о том, что движение Сопротивления растет непрерывно, а это означало, что все в нем участвовавшие морально примыкали к генералу де Голлю и что любое правительство, созданное без него, было бы отвергнуто массой в первый же день освобождения.
Этой эволюции, впрочем, способствовали своим поведением как оккупанты, так и лица, сотрудничавшие с ними во Франции. 22 июня Лаваль ко всеобщему негодованию заявил: «Я желаю победы Германии». В июле некий «легион», сформированный из молодых французов, был отправлен в Россию по приказу немцев и в немецких мундирах. В августе Петен издал закон, которым объявлялось, что всякая «деятельность» бюро обеих палат, которые еще существовали для видимости, отныне прекращается. Так что парламентские деятели теперь проклинали тот режим, который они сами учредили. Жанненэ, председатель сената, и Эррио, председатель палаты депутатов, обратились с открытым протестом к маршалу Петену. Эррио вернул свой крест Почетного легиона в знак того, что он осуждает награждение «добровольцев», которые воюют против русских, — за что вскоре Эррио был арестован, а Поль Рейно, Даладье, Блюм, Мандель[22], генерал Гамелен и другие уже находились в тюрьмах, куда Виши бросило их на следующий день после прихода к власти Петена; причем они не только не были осуждены каким-либо судом, но им даже не было предъявлено обычного обвинения. В течение лета усилилось преследование евреев, которое проводил специальный «комиссариат» по соглашению с захватчиками. В сентябре, поскольку нацисты настаивали на отправке в Германию все большего количества рабочей силы, а добровольных рабочих не хватало, был предпринят массовый набор рабочих в принудительном порядке. Общие расходы на содержание оккупантов достигли в начале сентября 200 миллиардов, то есть более чем удвоились сравнительно с сентябрем минувшего года. Наконец, немецкие оккупанты резко усилили репрессии. В течение этого месяца была расстреляна тысяча человек, из которых 116 — на Мон-Валерьен; больше шести тысяч были отправлены в тюрьмы или в концентрационные лагери.
Когда я возвратился из стран Леванта и Африки, в Лондоне меня ждали такие свидетели и свидетельства, которых никто не мог опровергнуть. Руководитель группы «Комбат» Френэ, руководитель группы «Либерасьон» д’Астье сделали мне доклад о деятельности в неоккупированной зоне. Их отчеты ярко показывали пламенное стремление их организаций к единству, к чему побуждало также и давление снизу; вместе с тем они указывали на крайние проявления индивидуализма со стороны руководителей организаций, что приводило к соперничеству. Когда прибывшие увидели, какие помехи чинят нам союзники — о чем во Франции даже не подозревали, — когда они, в частности, узнали о том, какие события готовятся в Алжире и Марокко, они еще яснее поняли, сколь необходима сплоченность внутри самой Франции.
В своей инструкции им я предлагал ускорить создание Национального Совета Сопротивления, который включал бы представителей всех направлений движения, профсоюзов и партий во главе с Жаном Мулэном. Кроме того, я настаивал на том, что они должны, не колеблясь, включить имеющиеся у них боевые единицы в состав тайной армии, которая тогда создавалась. Эти люди будут подчинены в каждом районе единому руководству — назначенному мной военному делегату. Что касается оккупированной зоны, то я поручил Реми передать те же директивы следующим движениям: ОСМ, «Се де ля либерасьон», «Се де ля Резистанс», «Либерасьон-Нор», «Вуа дю нор» и даже организации «Фран-тирер э партизан», которая возглавлялась коммунистами и хотела связаться с нами.
Конечно, мы не забывали передавать Лондону и Вашингтону сведения, которые доставлялись нам из Франции. Френэ и д’Астье были связаны с английскими министрами и службами, равно как и с американскими дипломатами и информаторами. Андре Филип отправился в Вашингтон, вооруженный документами и доказательствами, имея также поручение передать Рузвельту письмо от генерала де Голля, освещавшее общую ситуацию и фактическое положение дел во Франции. Бежавший из Франции Мендес-Франс[23] направился в Вашингтон с целью просветить непросвещенных. Приехавший в августе с мандатом от социалистов Феликс Гуэн осведомил лейбористскую партию о том, что французские социалисты присоединяются к Лотарингскому кресту. Вслед за тем из оккупированной зоны прибыл Броссолетт и с ним вместе Шарль Валлен[24] — надежда бывших правых и лиги «Боевые кресты». Валлен, еще недавно адепт режима Виши, сейчас отказывался от своего заблуждения. Этот пламенный патриот, этот апостол традиции, всей душой примкнул ко мне. Он ознакомил общественное мнение с причинами, побудившими его к этому поступку, затем вступил в строй в качестве командира роты. Генерал д’Астье де ла Вижери, генерал Коше, выдающиеся руководители Воздушных сил, тоже присоединились к нам. Коммунисты не отставали; из Франции они решили прислать к нам Фернана Гренье, тогда как в Москве Андре Марти неоднократно встречался с нашим делегатом Гарро и просил через него сообщить, что он передает себя в мое распоряжение. Наконец, люди самые разные, такие, как Мандель, Жуо[25], Леон Блюм, тогда еще узники Виши, а также Жанненэ, Марен, Жакино, Дотри, Луи Жилле и другие, сообщали нам о своих взглядах и о своем присоединении ко мне.
Таким образом, Сопротивление все более сплачивало свои ряды вопреки всем трудностям, вопреки опасности и утратам, с которыми была сопряжена борьба во Франции, вопреки соперничеству руководителей, сепаратным действиям отдельных групп, состоявших на службе у заграницы. Я сумел помочь одушевить и направить это движение, благодаря чему в нужный момент получил ценное орудие в борьбе против врага, а перед лицом союзников — существенную опору моей политики независимости и единства.
И вот уже наступили первые дни ноября 1942. Америка вот-вот откроет свой крестовый поход на запад и отправит в Африку свои суда, свои войска, свои эскадрильи. Начиная с 18 октября, англичане с помощью французских войск приступают к изгнанию немцев и итальянцев из Ливии, с тем, чтобы позже соединиться в Тунисе с американской, а может быть, и французской армией. Далеко на Волге и в предгорьях Кавказа русская мощь обескровливает врага.
