Джемс Макговерн - Мартин Борман
Наиболее причудливым членом двора Гитлера продолжал оставаться Рудольф Гесс. Не было большой необходимости активно подрывать положение Гесса, чтобы отправить его на запасной путь. Борман просто продолжал работать в своей обычной манере, завоевывая доверие фюрера, позволяя собственному несуразному поведению Гесса подрывать то влияние, которое он когда-то имел. Вальтер Шелленберг, глава гиммлеровского Отдела иностранной разведки, наблюдал за заместителем фюрера, и позднее написал: «Было удивительным, как Гесс, с полной уверенностью фанатика или сумасшедшего, верил в древние предсказания и фантастические откровения. Он мог цитировать целые отрывки из книг пророков, таких как Нострадамус и других, которых я не могу вспомнить… Временами наблюдались признаки неуверенности в его поведении, которые должны были означать переход к состоянию депрессии. Все это он неоднократно, самым детальным образом, растолковывал своей жене».
Однако Гитлер избегал официально понизить положение Гесса. Это могло бы повредить общественному имиджу нацистского режима. Но тогда, в 1940 году, Гитлер мог позволить себе быть терпимым. До этого он не сделал никаких больших ошибок. Он действительно, казалось, не нуждался в деятельном заместителе. Даже такая лояльная, бывшая всегда под рукой, рабочая лошадка, как Борман, не был незаменимым. Казалось, фюрер может справляться со всем сам. «Он возвышался над нами, — как позднее сообщал Борман своей жене, — подобно горе Эверест».
Летняя победа Гитлера была подпорчена лишь неудачей уничтожить британские экспедиционные войска под Дюнкерком и отказом от морской операции в Лионе, представлявшую собой плохо спланированное вторжение в Англию через пролив Ла-Манш. Более серьезной неудачей осенью и зимой была попытка люфтваффе вывести Англию из войны воздушными ударами. Это было первое поражение для рейхсмаршала Геринга, и с этого времени и далее его влияние на Гитлера начало уменьшаться.
Весной 1941 года Гитлер принял решение больше не беспокоить Англию. Он чувствовал, что время уходило. Операция «Барбаросса», давно спланированное вторжение в Советскую Россию, главная цель политики нацистов и событие, которое, говоря словами Гитлера, должно было «заставить мир затаить дыхание», не могла больше откладываться. Однако в мае произошло событие, которое заставило Гитлера самого затаить дыхание. Борману же оно предоставило именно тот счастливый случай, который он так терпеливо ожидал.
Глава 6
СЧАСТЛИВЫМ СЛУЧАИ
Вторая весна войны ознаменовалась для нацистов еще большими успехами. Если Гитлер думал, что он непобедим и неспособен совершать ошибки, если Борман также верил в это, то и факты подтверждали эти убеждения.
К середине апреля 1941 года Роммель и Африканский корпус захватили Тобрук и на участке в несколько миль атаковали границу Египта, угрожая Британии лишить ее контроля над Суэцким каналом. 17 апреля югославская армия сдалась вторгшимся войскам Германии. Спустя десять дней танки нацистов вошли в Афины.
4 мая фюрер представил свой доклад о Балканской кампании ликующему рейхстагу. Затем он возвратился в Бергхоф, чтобы поработать над завершением планирования нападения на Россию. Первоначальная дата вторжения — 15 мая — была отложена только потому, чтобы Гитлер смог выплеснуть свою ярость на Югославию, где несколько военных офицеров осмелились сместить дружественный нацистской Германии режим. Теперь фюрер назначил новую дату начала плану «Барбаросса». Эта операция должна была начаться ровно через год с того дня, когда французы капитулировали в Компьене: 22 июня 1941 года.
То, что план «Барбаросса» был значительно больше, чем просто военная операция, отражено в особой секретной директиве от 19 марта, подготовленной фельдмаршалом Кейтелем для высшего офицерского состава армии. Она предусматривала, что «в зоне проведения боевых действий, рейхсфюреру СС поручено от имени фюрера осуществлять особые задачи для подготовки политического управления, задачи, вытекающие из неизбежной борьбы между двумя противоборствующими политическими системами. В пределах этих задач рейхсфюрер СС будет действовать независимо и под свою личную ответственность».
В скором времени Кейтель издал еще две директивы. Одна приказывала, чтобы все инциденты, совершенные германскими войсками против гражданского населения на восточных территориях, не передавались, как принято, на рассмотрение в военно-полевые суды. Другая предписывала, чтобы политработники, комиссары-коммунисты отделялись от основной массы русских военнопленных и расстреливались.
Все эти директивы произвели переворот в общепринятом, традиционном порядке ведения войны. Многие высшие армейские генералы противились им, но на деле ничего не делали для их отмены. Фельдмаршал Кейтель признавал, что они были «в высшей степени спорными» нововведениями. Но Гитлер хотел ввести их, и главнокомандующий вооруженными силами считал, что он связан честью и верностью выполнять любое желание фюрера.
«Особые задачи», возложенные на Гиммлера, включали в себя использование Айнзатцгруппен, сформированных на базе службы безопасности СС. Эти «боевые отряды» должны были двигаться в тылу победоносной регулярной армии и заниматься евреями, цыганами, советскими комиссарами и прочими расовыми и идеологическими врагами. Другими словами, боевые отряды СС должны были убивать столько людей, сколько они смогли бы отыскать, и армия не должна была им мешать.
Для руководства гражданскими учреждениями, ответственными за управление теми русскими, которые не были мишенью боевых отрядов, Гитлер назначил Альфреда Розенберга рейхсминистром оккупированных восточных территорий. Это был логичный выбор. Сын немецкого сапожника, Розенберг родился в одном из прибалтийских городков, который впоследствии стал частью Российской империи. Хотя и воспитанный в немецком духе, он также знал русскую культуру и обычаи. Розенберг получил диплом архитектора, закончив в 1917 году Московский университет, пережил большевистскую революцию и вернулся в рейх только в 1918 году. Здесь, в Мюнхене, он вступил в партию нацистов и по времени вступления был одним из ее самых первых членов.
Будучи единственным из нацистских вождей, кто хорошо знал Россию, Розенберг в то же время не был политиком-практиком. И он должен был соревноваться за власть и влияние не только с армией и СС; Мартин Борман решил отстоять свое право на решающий голос в ведении дел в оккупированной России от имени нацистской партии.
Рудольф Гесс к этому времени имел все, однако совершенно перестал появляться на внутренних совещаниях третьего рейха. В частности, его не привлекали к разработке плана «Барбаросса». Бывший пилот первой мировой войны большую часть своего времени проводил, занимаясь вполне безобидным хобби — летая на самолете, предоставленным в его распоряжение компанией «Мессершмитт» из Аугсбурга. Его начальник штаба, Борман, проложил дорогу к доверию фюрера и теперь руководил делами нацистской партии почти единолично. У Гесса был хороший повод поразмыслить и почувствовать себя отвергнутым. Гитлер не смещал его, но также и не уделял ему больше своего времени. «Барбаросса», действительно рискованное предприятие, полностью заняло мысли фюрера.
