Петр Боград - От Заполярья до Венгрии. Записки двадцатичетырехлетнего подполковника. 1941-1945
…Судьба капризна и переменчива, враги становятся друзьями, друзья – врагами. Первое воспринимается с радостью, второе – горько. Разве такое – не парадокс человеческого бытия, один из многих? Предугадать и то и другое у меня никогда не получалось. Как и в тот момент…
Напрягая мышцы и волю, мы пробивались сквозь снег, шаг за шагом сдвигая линию фронта на запад. Ожесточенного, изматывающего силы человеческого сопротивления не было, сопротивлялась природа. Перебежки, переползания, свист пуль, стоны и крики раненых – все как положено на войне. Но вдруг – пулеметный огонь, длинными очередями, и – неизвестно откуда. Достаточно одного пулеметчика, чтобы остановить рвущуюся вперед роту, если этот пулеметчик умеет выбрать огневую позицию и знает свое оружие. Нам «повезло», именно такой и появился перед нами.
Атака моего батальона захлебывалась… Я в бессилии оглядывал поле боя, пытаясь принять правильное решение. А солдаты зарывались в снег, понимая, что вперед двигаться стало невозможно, а назад – нельзя. Пулеметчик нащупывал цели, появились тяжело раненные и убитые, число их росло. Наконец я определил его местонахождение: второй этаж окрашенного в желтый цвет здания, среди тех самых строений, которыми мы должны овладеть.
Обычным стрелковым оружием с дальней дистанции пулеметчика взять было невозможно. Я попытался представить его себе: возраст, одежду, настроение, мысли… Отношение к нему в тот момент было двойственным: «Гад, сволочь, как же до тебя добраться?! Дай только придумать, и я тебя своими руками…» И тут же: «А ведь молодец! Как отлично устроился: один против целого батальона, и держится, не трусит. Патронов, видно, достаточно, готов всех нас зарыть в свою землю».
Я не буду сейчас в деталях описывать тот бой, не в том задача. Выход мы нашли, приказ был выполнен точно и в срок, с минимальными потерями. Но этот эпизод напрямую связан с другим, отстоящим на годы вперед. В этой связи все дело.
…В середине октября 1982 года начальник Генерального штаба Вооруженных сил СССР Маршал Советского Союза Н. В. Огарков поручил мне встретить и сопровождать финскую военную делегацию, возглавляемую начальником Военной академии Финляндии генералом Сеттеле. Генерал оказался человеком весьма толковым и общительным. Финны ставили задачу познакомиться с опытом работы наших высших военно-учебных заведений.
Побывали они в Московском высшем общевойсковом командном училище, в военной академии бронетанковых войск, в других вузах. На очереди – поездка в Солнечногорск, на высшие академические курсы «Выстрел». Переводчик мой опаздывает, и я принимаю решение ехать вместе с генералом Сеттеле в одной машине без посредника. Я немного владел английским, и этого оказалось достаточно для нормального общения. Он рассказывал о своей жизни, о том, что окончил военную академию в Лондоне, а во время Второй мировой был рядовым… Я говорил о себе, беседа получалась очень теплой. И вот он задает вопрос:
– Почему вы, господин генерал, так правильно называете финские населенные пункты и так подробно знаете местность Финляндии?
Я отвечаю, что во время войны с конца сорок первого до середины сорок второго года воевал против финнов. А он, заметно удивленный, говорит, что в те же месяцы воевал против русской армии. Естественно, я его спрашиваю:
– В каких же местах?
– В междуречье Ладоги и Онежья, на реке Свирь, – отвечает Сеттеле.
Я, не менее удивленный, говорю:
– Так я именно там и был, в районе гидростанции города Свирь-3 и города Лодейное Поле.
– В Свири-3, – сообщает он ошеломляющую новость, – я служил пулеметчиком.
Тут я ему и рассказываю, как один пулеметчик однажды очень нас обеспокоил своим беспрерывным огнем со второго этажа двухэтажного дома, выкрашенного в ядовитый желтый цвет. Тут генерал Сеттеле, еще больше взволновавшись, признается, что именно там, на втором этаже этого дома, и была его позиция…
Я ему говорю:
– Ваш бесконечный огонь, как вы помните, большого вреда нам не принес. Но вы заставили нас призадуматься, изменить рисунок боя. Чего только стоило продвижение в глубоком снегу от укрытия к укрытию… Ведь перед вами был батальон, которым командовал я в звании старшего лейтенанта. И вот я перед вами, целехонький…
Он мне заявляет:
– И я перед вами целехонький! Хотя ваши маленькие пушчонки тогда нас здорово беспокоили. Нам офицеры говорили, что перед нами какая-то особая дивизия, снятая с границы России с Маньчжурией, оккупированной Японией.
– А вы, – говорю я финскому генералу, – воевали в составе пехотного батальона, единственного на этом участке финской танковой бригады?
– Правильно, – отвечает он, – это действительно было так.
Пишу эти строки и спрашиваю себя: а как бы мы тогда поступили оба, если б смогли заглянуть оттуда в день будущий, узнать то, чего тогда и предполагать не могли? А если бы о дне сегодняшнем знали в дни войны все воевавшие по обе стороны фронта? А может, и лучше, что человек не может предвидеть? Ведь могла бы возникнуть такая великая путаница, что история превратилась бы в хаос, в переплетение абсолютных случайностей… Такой хаотично устроенный материалистический мир не способен долго существовать, ибо человеческий разум не способен объять всей суммы событий и их последствий…
Ко множеству размышлений привело меня сопоставление описанных выше двух встреч. В частности, вторая встреча с финским воином имела и неприятные последствия. Не положено было мне в те времена общаться с иностранным генералом без переводчика, без свидетелей. А водитель моей машины не знал английского, на котором мы беседовали. У моего непосредственного начальства возникли тогда некоторые подозрения относительно моей политической позиции, и я получил большой нагоняй от соответствующих органов.
Весна 1942 года. Наступление на реке Свирь
После морозной, снежной зимы 1942 года по приказу командующего 7-й армией генерал-лейтенанта Гореленко[13] мы стали готовиться к наступлению. Зима была крепкой и тяжелой. Всюду лежал глубокий снег, и потому даже на поле боя мы передвигались преимущественно на лыжах. По плану наступления мой батальон предназначался для развития успеха 1-го батальона 94-го стрелкового полка, действовавшего впереди. Исходное положение батальона было севернее деревни Ван-Озеро. Мы должны были продвинуться через деревню на город Подпорожье.
Наступление велось очень низкими темпами, и потому финнам удавалось парировать наши удары. И вот первый эшелон захлебнулся в атаке, и мне пришлось ввести в бой свою вторую стрелковую роту, которая успешно атаковала противника во фланг и продвинулась на 600–700 метров в глубину, где была остановлена хорошо оборудованной обороной противника. Однако действия роты обеспечили возобновление атаки первого эшелона наших войск, и они углубились в оборону противника на километр.
