Кирилл Евстигнеев - Крылатая гвардия
Прошло минут пятнадцать. Я заметил, что от маршрута мы уклоняемся влево и, предчувствуя неприятность, передал комэску Игнатову:
- Командир, не туда идем... Он знал об ошибке и ответил:
- Вижу. "Пешка", мы уклонились влево! С Пе-2 не ответили. Тогда Игнатов доложил командиру полка:
- Лидер заблудился, на запросы не отвечает. Разрешите идти самостоятельно.
Кожедуб, поняв, что его принимают за Солдатенко, уточнил:
- Командир прилетит позже. На его самолете я, Кожедуб.
Летчики поняли тревожную обстановку. Интервалы и дистанции в строю резко увеличились: каждый достал полетную карту и искал местонахождение.
- Приготовиться к развороту вправо. Любенюку выйти вперед к лидеру: заставить его следовать за группой! - приказал Игнатов.
Юрий вышел вперед, покачал машину с крыла на крыло, что означало: "следовать за нами"... Но лидер шел прежним курсом.
Я начал раздражаться:
- Командир, для начала трассу перед носом. Не послушается - ударим!
- Так и сделаем. Куда он нас ведет?..- возмутился и мой ведущий.
Трасса длинной очередью из пушек прошла впереди Пе-2. Бомбардировщик шарахнулся в сторону: вошел то ли в мелкий вираж, то ли в разворот. Связь с ним сразу же восстановилась, но была очень слабой, поэтому мы не без труда поняли: лидер предлагал произвести посадку в районе Бутурлиновки. Там есть линейный ориентир- узкоколейка, речушка Осередь и знаменитая дубрава - Шипов лес. Но Бутурлиновка расположена почти в самом начале маршрута, точнее - на траверсе его - с оставшимся запасом горючего не добраться, а запасных аэродромов поблизости нет. Куда же садиться? В поле? Так можно погубить тринадцать машин - первокласснейших истребителей... Комэск Игнатов вышел вперед и, покачав с крыла на крыло, дал команду: - Всем следовать за мной. Идем на Россошь.
До этого полевого аэродрома было километров сорок, и через несколько минут мы уже находились над ним. Около ангаров стояли немецкие самолеты с отвратительными черными крестами.
Любенюк приказал:
- Евстигнеев, пройди на малой высоте, проверь годность полосы к посадке.
Я снизился, пролетел над полосой, ровной, слегка запорошенной снегом. Выпустив шасси, передал командиру:
- Сажусь. Ждите доклада.
После приземления я быстро подрулил к ангару, у которого стоял военный.
На вопрос, что за самолеты, он ответил:
- Трофейные, немецкие.
Не успел я доложить по радио, что полоса хорошая, как под углом к взлетно-посадочной полосе с выпущенным шасси начал снижаться самолет, за ним другой, третий... Это приземлялись ведомые, у которых горючее уже кончалось.
Пе-2 сел последним, и мы тотчас собрались около него, но экипаж не спешил покидать кабину. Подошел командир эскадрильи, посмотрел на нас и понял, что нашему лидеру несдобровать.
- Вот что, друзья, мы все виноваты. Нечего валить вину на него! - комэск кивнул в сторону "петлякова".
Из бомбардировщика вышел командир экипажа и сбивчиво попытался доложить о случившемся.
- Заплутался я,- сорвав с головы шлемофон, он бросил его на землю,- а тут еще радио отказало. И вот...
Бог ты мой, каков же был наш лидер! Мы сами молодые, но перед командиром стоял совсем еще мальчишка. Мягкие русые волосы его взмокли от пережитого, на глаза навернулись слезы. Игнатов посмотрел на юного летчика и нарочито грубо сказал:
- Подними шлемофон да утри нос. Тоже мне, лидер!.. - И добавил уже мягче: - Знаешь, где мы сели?
- Теперь знаю...
- Горючего хватит на полет?
- Этого добра у меня хватит туда и обратно,- повеселел пилот.
- Тогда готовься. У нас горючего нет. На твоем самолете и полетим. Вы, Юрий Михайлович,- повернулся комэск к Любенюку,- рассредоточьте самолеты. Замаскируйте их и организуйте охрану. Завтра вернусь на По-2 с продуктами. Бортпайки расходуйте по своему усмотрению.
По-2 прилетел на четвертый день. Во второй его кабине находился механик Юрий Кулик с лампой для подогрева моторов, по бокам фюзеляжа - баллон со сжатым воздухом и замороженная туша освежеванного барана. Последнее, как выяснилось, подарок командира Пе-2, напоминание о том, как мы заблудились.
Кулик тут же сообщил:
- Бензозаправщик с горючим вышел. Командир прилетит завтра. Летчики двух эскадрилий полка уже участвуют в боях.
Последнее известие - как наказание: товарищи дерутся, а мы здесь разделываем баранью тушу. На вопрос, почему так долго не прилетал По-2, Кулик рассказал все подробности...
- Мы вылетели на следующее утро после приземления Игнатова с лидером. Но нас атаковала пара Ме-109. Дело было над лесом, высота метров пятьдесят. Фашисты торопились нас расстрелять, раза три-четыре открывали огонь, но всякий раз удавалось уйти из-под его трасс. Немцы не отставали, и тогда нам пришлось сесть на опушке леса, рядом с полем. Так "мессера" потеряли нас из виду.
Сами-то мы невредимы, но одна стойка шасси не выдержала. Повреждение незначительное, однако ремонт подручным инструментом и подготовка площадки для взлета заняли около полутора суток. После такого доморощенного ремонта на самолете с шасси, привязанным веревками и скрепленным палками, летчик все-таки взлетел.
Прошли еще сутки, и появился наш бензозаправщик, а чуть позже прибыл и командир эскадрильи.
17 марта мы благополучно приземлились на фронтовой аэродром Уразово. Долгий путь к передовой завершен. Предстояло главное - сражаться с фашистами. Это будет очень трудно. Я знал. И потому, еще не встретившись с врагом, настраивал себя на нужную волну: легких побед не бывает, война идет почти два года, конца ей не видно, готовься ко всем превратностям фронтового лихолетья.
Этот боевой настрой, без излишней переоценки сил и возможностей, но пронизанный несокрушимой верой дождаться дня Победы, я пронес до последнего своего воздушного боя.
Полк в боях
Командный пункт нашей части находился на окраине аэродрома в обычной фронтовой землянке. Встретил нас здесь заместитель командира полка по политической части майор И. Л. Мельников:
- Поздравляю вас, мои боевые друзья, с прибытием на фронт! Вы рвались к настоящему делу, и вот наконец ваше желание осуществилось. Садитесь, располагайтесь. Побеседуем с вами.
Разговор пошел о работе полка. Замполит только что прилетел из района боевых действий.
- Нагрузка на летчиков двух эскадрилий была огромной - с рассвета до темноты они находились в воздухе, дрались с противником. А превосходство его довольно ощутимо, удары бомбардировочной авиации наши наземные войска испытывают постоянно.
Шабанов, не удержавшись, спросил:
- А когда в бой, комиссар?..
- Закисать на аэродроме не придется. Ознакомитесь с районом боевых действий - и пойдете на боевое задание,- Николай Андреевич мягко улыбнулся, его озабоченные глаза посветлели: - Открыл счет сбитых фашистских стервятников лейтенант Гладких, а младший лейтенант Михаил Пахомов за эти дни уничтожил три вражеские машины! Одна - на счету Мубаракгаина.
