Анатолий Ведерников - Религиозные судьбы великих людей русской национальной культуры
Но, несмотря на эти незаметные в то время уклоны мысли Прокоповича, его слава была велика. Н. И. Новиков в своем словаре («Опыт исторического словаря о российских писателях») называет Прокоповича первым из наших писателей, который многоразличным учением столь себя прославил, что в ученой истории заслужили место между славнейшими писателями. В «Петербургских Ученых Ведомостях», которые издавал Н. И. Новиков, наряду с надписями к портретам М. В. Ломоносова, А. Д. Кантемира и Н. Н. Поповского находится следующая надпись к изображению Феофана Прокоповича:
Великого Петра дел славных проповедник,
Витийством Златоуст, муз чистых собеседник;
Историк, богослов, мудрец российских стран:
Таков был пастырь стад словесных Феофан.
Но есть и другая сторона в жизни Прокоповича, сторона нравственная, которая не отличается ни привлекательностью, ни высотой. Основным принципом Феофана было: губить врагов, пока они его не погубили. Врагов у него было много, и со смертью Петра I они смело подняли против него голову. Феофан боролся с ними всеми способами и побеждал. Но, к сожалению, он в это время запятнал себя разными интригами и такими темными делами, которые обнаруживают самые непривлекательные стороны его характера и сильно помрачают его славу. В этом отношении не нам судить Феофана, и поэтому мы ограничимся лишь тем, что до этого сказали о нем.
В заключение нужно отметить, что как Феофан Прокопович, так и Стефан Яворский принадлежат более русской церковной истории, чем истории религиозной мысли. Но, начиная таковую с этих имен, мы берем их в качестве выразителей религиозного сознания своей эпохи, в качестве представителей богословской мысли, не прошедшей бесследно для последующего развития нашей религиозной мысли, о чем уже было сказано выше. А сейчас нельзя не сопоставить во многом противоположную деятельность Стефана Яворского и Феофана Прокоповича, бывших выразителями двух разных направлений мысли в переломное для России время. Стефан Яворский может быть назван представителем русской церковной партии при Петре I или тех людей, которые и сознавали необходимость некоторых реформ и нового образования, но в то же время боялись их, восставали против их вредных крайностей, особенно против тех нововведений, которые, по их мнению, угрожали православной вере и русскому благочестию, и потому стремились защищать веру и благочестие.
Совершенно другой является деятельность Феофана Прокоповича: она имеет чисто реформаторский характер. Вполне сочувствуя всем реформам Петра I, он горячо защищал их и сильно преследовал их противников, с сатирическим негодованием раскрывая в разных своих сочинениях все темные стороны в религиозно-нравственной жизни нашего народа, все издавна накопившиеся в ней вредные и грубые наросты невежества и суеверия и указывая на новый разумный путь веры и благочестия. Если рассматривать деятельность Стефана и деятельность Феофана отдельно, то они представляются односторонними. Но та и другая естественно вызывались тогдашним положением дел и служили одна для другой необходимым дополнением. В этом отношении самая борьба между этими двумя деятелями сопровождалась полезными результатами, потому что она ослабляла крайности противоположных направлений и послужила поводом к разъяснению многих вопросов в религиозно-нравственной жизни.
И. Т. Посошков как религиозный мыслитель
В ряду ярких выразителей Петровской эпохи, по которым мы можем судить о состоянии религиозной мысли в России, необходимо отметить замечательного по дарованиям мудрого простеца, вышедшего из крестьянской среды писателя-самоучки Ивана Тихоновича Посошкова. Эта даровитая и многосторонняя личность привлекает наше внимание цельностью религиозного мировоззрения и редкой способностью возвыситься над своим временем, над событиями эпохи, способностью тем более удивительной, что этот человек не имел никакого правильного образования. Приступая к ознакомлению с жизнью и литературными трудами Посошкова, заранее скажем, что он дорог и близок нам плодами своей самодеятельной религиозной мысли, которая процвела в нем на почве глубокой веры в Бога и крепкого стояния в ограде Православной Церкви. Как верный сын Церкви, Посошков показал себя и верным сыном Отечества Русского, достойным современником и доброжелателем Великого Преобразователя – Петра I.
Оставшийся незамеченным при жизни, вероятно в силу своего простого происхождения, Иван Тихонович Посошков долгое время оставался неизвестным и после смерти. Но случайно открывавшиеся рукописи Посошкова постепенно проникали в печать, хотя и не находили себе сначала серьезных последователей. Честь «открытия» Посошкова как «гениального мыслителя», как «русского государственного гения, с умом проницательным, спокойным, толковым» принадлежит знаменитому М. П. Погодину, а также А. Н. Попову и А. Г. Брикнеру, которые восторженно приветствовали сочинения Посошкова как «бессмертные творения», как «высокое произведение русского здравого смысла» и как «полное обстоятельное исследование о России при Петре великого русского политика-самоучки». Представление о Посошкове как о политике-экономисте сложилось на основании его сочинения, которое называется так: «Книга о скудости и богатстве». С этой стороны и рассматривает Посошкова наиболее распространенная о нем литература. Но кроме «Книги о скудости и богатстве» Посошков оставил нам замечательные богословские сочинения: «Зерцало очевидное» и «Завещание отеческое…». В этих сочинениях Посошков, по словам А. А. Царевского, «является по преимуществу правоописателем своей эпохи, представителем своего времени, воспитавшимся под воздействием разнохарактерных направлений, порожденных реформою, является образцом здравомыслящего, глубокорелигиозного и староправославного русского человека вообще и семьянина в частности, является, наконец, в некотором смысле даже идеалистом, стремящимся упорядочить современную жизнь, поднять ее до уровня возвышенных требований христианской морали, довести ее до мерки тех нравственно-практических идеалов, которые носились в представлении Посошкова… Сообщая в своих сочинениях положительные сведения о состоянии русского общества во время реформы, о состоянии раскола, о влиянии иноверия, о силе иноземного элемента в тогдашней Руси и пр., и пр., Посошков знакомит нас и с состоянием религиозно-нравственного сознания в русском обществе, с внутренним миром его понятий и воззрений, идей и идеалов».
Посошков как историческая личность являет собой замечательный, в высшей степени любопытный тип своего времени и того общества, в котором он жил и действовал. Необыкновенно трудолюбивый и энергичный, Посошков представляется живым порождением эпохи, искусственно ускоренной в своем процессе роста и развития, а потому беспримерно деловой и бурной. Самый факт писательства Посошкова, проявляя его необычайную пытливость даже в чуждых ему областях, обнаруживает в то же время замечательную, характерную черту и вообще преобразовательной эпохи, когда кипучая деятельность и всякий труд получали особенное применение, когда выработался особый тип таких людей, любознательных, деятельных, искавших в труде выхода из тревог и затруднений общественной жизни, для которых и умственная, дотоле непривычная, работа сделалась нравственным убежищем от гнетущих голову недоумений, сомнений, желаний, порожденных реформаторским движением и решительно потревожившим умственный сон и вековую дрему русского человека. По этому личность Посошкова уже сама по себе весьма интересный предмет изучения.
