Ромен Роллан - Жизнь Бетховена
А теперь я хочу тебе рассказать о себе и о нас, чтобы дать тебе пример того, каким должен быть твой ответ.
После моего возвращения из Бены в 1796 году дела мои шли неважно. В течение нескольких лет мне приходилось существовать лишь на то, что я. получал за свои врачебные консультации; так я провел несколько лет в этой несчастной стране, пока мне не удалось добиться хотя бы самого необходимого. Потом я стал профессором на постоянном жалованье, и в 1802 году я женился. Год спустя у нас родилась дочка, которая и посейчас здравствует и теперь уже совсем большая; она обладает наряду с очень здравым умом – простосердечием своего отца и чудесно исполняет сонаты Бетховена. Впрочем, это не ее заслуга, – а врожденный дар. В 1807 году у нас родился мальчик, сейчас он учится на медицинском факультете в Берлине. Через четыре года я отправлю его в Вену. Будешь ли ты заботиться о нем? В августе я отпраздновал свое шестидесятилетие, у нас собралось шестьдесят человек друзей и знакомых, и среди них первые люди в городе. Живу я здесь с 1807 года, у меня теперь прекрасный дом и хорошее место. Начальство довольно мной, а король наградил меня орденами и медалями. Лора и я чувствуем себя хорошо. Итак, ты имеешь полное представление о нашей жизни, теперь твоя очередь!
Неужели ты никогда не оторвешь глаз от башни собора св. Стефана? Разве путешествия утратили для тебя всякую прелесть? Разве тебе никогда больше не хочется снова увидеть Рейн? Госпожа Лора шлет самые сердечные пожелания, равно как и я.
Твой старый друг Вегелер.Кобленц, 29 декабря 1825 года.
Милый Бетховен! милый с таких давних пор! Это я высказала желанье, чтобы Вегелер написал Вам еще раз. Теперь, когда это желание исполнено, мне хочется и самой прибавить два слова, – не только для того, чтобы напомнить Вам о себе, но чтобы еще раз хорошенько спросить Вас: неужели Вам совсем не хочется снова увидеть Рейн и места, где Вы родились, и доставить Вегелеру и мне самую большую радость? Наша Ленхен благодарит Вас за множество счастливых часов: ей доставляет такое удовольствие слушать, когда рассказывают о Вас, она знает до мельчайших подробностей все события нашей счастливой жизни в Бонне, наши размолвки и примирения. Как она была бы рада увидеть Вас! У малютки, к сожалению, нет никаких способностей к музыке. Но она так старалась, училась с таким прилежанием и настойчивостью, что может играть Ваши сонаты, вариации и прочее, а так как музыка по-прежнему лучший отдых для Вегелера, наша Ленхен доставляет ему много приятных часов. У Юлиуса есть музыкальные способности, но до сих пор он совершенно пренебрегал ими. Теперь, вот уже полгода, он с очень большой охотой учится играть на виолончели, и так как в Берлине у него хороший учитель, я думаю, что он может еще преуспеть. Дети у нас оба рослые и похожи на отца, у обоих такой же добрый и веселый нрав, как и у Вегелера, который его, слава богу, еще не совсем утратил… Он с большим удовольствием играет темы Ваших вариаций, ему больше нравятся старые, но он часто с необычайным терпением разучивает и какую-нибудь из новых. Ваша Opfer lied[101]для него выше всего. Как только Вегелер приходит к себе в комнату, он сейчас же садится за фортепиано. Итак, дорогой Бетховен, Вы можете видеть, что мы всегда помним Вас и будем помнить. Скажите же нам, что это Вам небезразлично и что Вы нас не совсем забыли.
Если бы обычно не было так трудно выполнять свои желания, мы бы уж давно навестили нашего брата в Вене и доставили бы себе радость увидеться с Вами, но теперь, когда сын наш в Берлине, о таком путешествии не приходится и думать. Вегелер Вам писал, как мы живем. Жаловаться грех! Даже и самые трудные времена были для нас легче, чем для сотен других людей. Самое большое счастье – то, что мы здоровы и что у нас хорошие, добрые дети. До сих пор они не доставляли нам никаких неприятностей, наши веселые славные ребятки. У Ленхен было только одно большое огорчение – это когда скончался наш добрый Буршейд – утрата, которая для всех нас навсегда останется памятной. До свиданья, дорогой Бетховен, вспоминайте о нас со всей Вашей сердечной добротой.
Элеонора Вегелер.БЕТХОВЕН – ВЕГЕЛЕРУВена, 7 октября 1826 года[102]
Мой возлюбленный старый друг!
Не могу выразить, какое удовольствие доставило мне твое письмо и письмо твоей Лорхен. Разумеется, я должен был бы ответить тебе сразу, но я человек несколько беспорядочный, особенно по части писем, ибо я думаю, что хорошие люди и без того меня знают. Мысленно я нередко сочиняю ответ, а как только сажусь писать, тут же отбрасываю перо, потому что не в состоянии передать того, что чувствую. Я помню, с какой любовью ты всегда относился ко мне, помню, например, какой приятный сюрприз ты устроил мне, распорядившись побелить мою комнату. Вспоминаю также семью Брёнингов. Так уж оно ведется, что людям приходится расставаться, – каждому должно стремиться к той цели, которую он себе поставил, и стараться ее достигнуть. Одни только вечно нерушимые заветы добра связывают нас навсегда прочными узами. К сожалению, я не в силах сейчас написать тебе все, что мне хотелось бы, ибо я прикован к постели.
Я до сих пор берегу силуэт твоей Лорхен – говорю об этом, чтобы ты понял, как все, что мне было мило и дорого в молодости, осталось для меня драгоценным и поныне.
…Я по-прежнему следую правилу – Nulla dies sine linea,[103] но сейчас я предоставляю моей музе спать. Пусть она проснется полная сил. Я надеюсь еще выпустить в свет несколько больших произведений, а потом – стариком с младенческой душой – завершить как-нибудь мой земной путь в кругу добрых людей.[104]
Могу сообщить тебе – я знаю, тебе будет это приятно узнать, – на мою долю выпала еще одна почесть: я получил от покойного французского короля медаль с надписью: «Даровано королем господину Бетховену». Она была препровождена мне с необыкновенно любезным письмом от первого придворного короля, герцога де Шатра.[105] Дорогой друг мой, на сегодня удовольствуйся этим. Воспоминания о прошлом нахлынули на меня, и я пишу тебе это письмо, заливаясь слезами. Это только начало, скоро я напишу тебе еще, и чем чаще ты будешь мне писать, тем больше мне будет радости.
При нашей с тобой дружбе можно в этом не сомневаться. До свиданья. Прошу тебя нежно расцеловать от меня твою дорогую Лорхен и детей твоих. Вспоминайте обо мне! Да благословит вас бог.
Всегда верный и истинный друг твой, уважающий тебя
Бетховен.ВЕГЕЛЕРУВена, 17 февраля 1827 года.
