Реймонд Франц - Кризис совести. Борьба между преданностью Богу и своей религии
Во время судебного слушания только один из двух свидетелей дал показания, связанные с событиями, происшедшими после выхода в свет «Сторожевой башни» за 15 сентября 1981 года, в которой покинувшие организацию люди отнесены к категории лишенных общения. Один свидетель заявил, что видел меня в ресторане с Питером и Джэнет Грегерсон, но признал, что это произошло летом, т. е. до публикации журнала. Если только не верить в законы ex post facto, это свидетельство вряд ли можно считать действенным.
Другая свидетельница рассказала о более недавнем событии: она видела, как я вошел в ресторан со своей женой и с Джэнет Грегерсон (которая не выходила из организации), а затем увидела, как туда вошел Питер. Эта же свидетельница вместе со старейшиной Ист — Гадсдснского собрания два раза обедала в ресторане с Питером Грегерсоном уже после выхода «Сторожевой башни» за 15 сентября 1981 года. В обоих случаях не сам Питер просил разрешения присоединиться к ним; его приглашали присесть за их столик, пообедать вместе и поговорить. По всей видимости, это не было сочтено основанием для судебного слушания, но один обед в моем случае повлек именно к этому. Я упоминаю обо всем этом только потому, что в письме от 19 ноября вы уверяли, что старейшины, разбирающие мое дело, свободны от предубеждений и будут объективны в своем подходе. Явная непоследовательность не позволяет мне быть уверенным, что все происходит именно так. Возникают серьезные вопросы в связи с мотивацией самих судебных процедур и вынесенного решения.
Мне так же трудно понять выдвинутое против меня обвинение в свете того, что происходит в Гадсденском округе. Невозможно перечесть все случаи, когда старейшины и рядовые Свидетели обедали или вступали в другие социальные контакты с вышедшими из организации и лишенными общения людьми, поскольку эти случаи многочисленны. Тем не менее, по какой — то причине обвинили меня одного. Если предположить, что это случилось потому, что надо с кого — то начинать, почему при наличии показаний только одного свидетеля только об одном случае после публикации «Сторожевой башни» за 15 сентября для этого был выбран именно я? Отсюда возникают вопросы по поводу объективности и беспристрастной мотивации.
Пожалуй, можно сказать, что я не раскаиваюсь в том, что обедал
Совету старейшин Ист — Гадсденского собрания
8 декабря 1981 года, с. 3 с Питером Грегерсоном. Чтобы выразить раскаяние, мне нужно сначала увериться и том, что это — грех перед Богом. Единственный способ убедить меня в этом справедливо должен исходить из Слова Бога, которое единственно богодухновенно и совершенно надежно (2 Тимофею 3:16, 17). Из Писания я заключаю, что преданность Богу и Его Слову — наиболее важна и превышает всякую другую преданность (Деяния 4:19–20; 5:29). Я также полагаю, что ни я, ни любой другой человек, ни группа людей не имеет права ничего добавлять к этому Слову под страхом «оказаться лжецом» или даже навлечь на себя Божье наказание (Притчи 30:5–6; Откровение 22:18, 19). Я не могу легко относиться к таким предупреждениям Писания. В свете всех библейских увещеваний не судить других во мне живет здоровый страх выставить себя (или другого человека, или группу людей) законодателем; я считаю, что позволительно одному Слову Бога судить таким образом. Чтобы это сделать, мне нужно быть уверенным, что я не просто следую некоему человеческому стандарту, который выдается за стандарт Божий, но на самом деле не является богодухновенным и не находит поддержки в Слове Бога. Мне не хотелось бы нести на себе вину из — за того, что я дерзко и самонадеянно осудил человека, которого не осудил Бог в своем написанном Слове (Римлянам 14:4, 10–12; Иакова 3:11–12; а также «Комментарий к Посланию Иакова», с. 161–168).
Я уверяю, если вы поможете мне увидеть, что по Писанию, есть с Питером Грегерсоном — это грех, я смиренно покаюсь в этом грехе перед Богом. Все, беседовавшие со мной до сих пор, этого не сделали, но цитировали в качестве своего «авторитета» (термин, употребленный председателем правового комитета) названный выше журнал. Мне кажется, что весь авторитет в христианской организации должен исходить из Слова Бога и прочно на нем основываться. В Притчах 17:15 говорится: «Оправдывающий нечестивого и обвиняющий праведного — оба мерзость пред Господом». У меня нет желания быть мерзостью перед Богом, и поэтому такой вопрос меня очень волнует.
Я полностью принимаю библейское учение в 1 Коринфянам 5:11–13 и 2 Иоанна 7–11 и всегда уверял тех, с кем беседовал, что у меня нет желания общаться, есть вместе или принимать у себя в доме описанных там нечестивых людей и антихристов. Моя проблема состоит в том, что я не могу понять, как эти отрывки относится к человеку, вокруг которого вращается мое дело, — к Питеру Грегерсону. Под давлением он вышел из собрания Свидетелей Иеговы, но, как вы знаете, в своем письме он говорил следующее:
Вчера мне указали на то, что я посеял смуту среди многих братьев по всему Гадсдену и нашему району. Я прилагал все усилия, чтобы этого не произошло.
Правда то, что я уже какое — то время испытываю серьезные сомнения в связи с некоторыми учениями Общества Сторожевой башни. Однако мне хотелось бы подчеркнуть две важные вещи. Во — первых, я не обсуждал эти сомнения активно в собрании. Я даже не обсуждал их с советом старейшин, боясь того, что случайно могут начаться разговоры в собрании. У меня были «конфиденциальные разговоры» только с несколькими людьми, почти все они — члены моей семьи.
Совету старейшин Ист — Гадсденского собрания
8 декабря 1981 года, с. 4
Во — вторых, мои убеждения об Иегове Боге, Иисусе Христе и ясных учениях Библии, таких как воскресение, не изменились.
Иегова Бог мне судья, я не знаю за собой ничего, не достойного христианина. Почти 50 лет, с зимы 1931–1932 годов, когда отец начал брать меня на собрания, я был регулярным и трудолюбивым Свидетелем Иеговы. Я высоко ценю свое доброе имя и репутацию как среди вас, так и в обществе в целом.
С тем, чтобы сохранить свое доброе имя, и для того, чтобы в вашей среде и между вами больше не было волнений и беспорядков, настоящим я заявляю о выходе из организации.
Это не меняет моего уважения ко всему доброму, сделанному Обществом Сторожевой башни. Это не меняет моей дружбы и любви к вам. Конечно, я приму любое отношение к себе, которое вы предпочтете.
С уважением,
Питер Грегерсон
(Конец цитаты из письма Питера Грегерсона. Далее следует продолжение моего письма — апелляции).
Он утверждает, что «не знает за собой ничего, недостойного христианина», и это означает, что он не относится к числу людей, описанных в 1 Коринфянам 5:11–13. Он выражает веру в Иегову Бога и ясные учения Библии, — и это не позволяет причислить его к людям, изображенным в 2 Иоанна 7–11. Насколько мне известно, никто не оспаривал и не опровергал этих заявлений. И, если я буду относиться к нему как к человеку нечестивому или антихристу без ясного библейского на то основания, мне кажется, я попаду под угрозу Божьего неодобрения.
