Василий Ардаматский - Две дороги
Он обязан встретить смерть мужественно, как подобает солдату, и он не должен подарить палачам торжество видеть его сломленным. Надо найти силы подавить в себе извечный страх человека перед непостижимостью небытия, надо подняться над этим страхом. Заставить себя не думать об этом. Все люди смертны. Все. И все остаются в людской памяти. Всегда остается память о человеке.
Отец как-то сказал: память о человеке равнозначна потере, какую с его смертью понесли живущие. Да, да, истина в этом!
Но думать о том, сколько он значит для других, Заимов не хочет, не умеет, — против этого восстает вся его скромность, она в его крови. Да, но что значит его смерть, когда в этой страшной войне каждый миг гибнут тысячи и каждый из них со своей судьбой, с извечной жаждой жизни? Просто в этот день будет убито на одного солдата больше.
Единственно, на кого смерть обрушится неизбывным горем и горькой памятью на всю жизнь, это его близкие — Анна, дети. Прокурор кричал: «Такой весь ваш проклятый род!..» Неужели раздавят и семью? Есть же предел и у подлости. Нет, не посмеют. Анна... В трудный час она становится такой сильной, такой смелой. Во время первого суда, когда ему тоже грозила смерть, его защищали самые известные адвокаты — их нашла Анна. Потом, когда он благодарил своих адвокатов, один из них сказал: «Ваш главный защитник — ваша жена».
Анна выстоит! Сын уже мужчина. Офицер. Сын унаследовал от него любовь к армии. Перенесет ли он позор разжалования, поймет ли, что это позор не для него, а для временщиков, которые являются врагами Болгарии и ее армии? Он его сын, он все мужественно перенесет и все поймет. И ему поможет сама жизнь, ход истории. Власть временщиков будет недолгой — все они обречены. Придет час, и ее раздавят танки Красной Армии. Важно, чтобы сын сейчас не потерял воли и веры.
Мог ли он сам избежать того, что произошло? Мог... и не мог. Это было в самом начале года, в январе. Его познакомили с тайно прибывшим из Москвы болгарским коммунистом Цвятко Радойновым, который привез ему благодарность за бесстрашную патриотическую деятельность от Георгия Димитрова и приглашение ввиду грозящей ему опасности перебраться в Советский Союз, где он как генерал-артиллерист будет очень полезен на фронте. Для переброски его в СССР коммунисты располагали самолетом.
Он был страшно взволнован. Нет, нет, в первое же мгновение он знал, что не покинет Болгарию. Он только думал: почему ему предлагают уехать? Ведь сам Радойнов приехал в Болгарию, чтобы здесь вести борьбу за свободу и честь своего народа. Георгий Димитров благодарит его за работу и тоже хочет, чтобы он оставил Болгарию. Почему? Опасается, что он не выстоит перед трудностями?
А Радойнов спокойно и терпеливо ждал его ответа.
— Я до конца исполню свой долг здесь, на родной земле, — сказал ему Заимов.
Вопрос о его отъезде был снят, и об этом больше разговоров не было. Радойнов попросил помочь ему в организации болгарской освободительной армии. Позже с Заимовым связался другой, также тайно прибывший из Москвы болгарский коммунист Антон Иванов. И Заимов помогал ему установить связь партизан с надежными офицерами болгарской армии.
Да, тогда он мог избежать всего, что с ним произошло, мог избежать близкой теперь смерти. Но он никогда бы потом не простил себе этого.
Владимир Заимов не знал, что в эти часы болгарские коммунисты Цвятко Радойнов и Антон Иванов были в беспощадных руках охранки и тоже ждали казни.
Он испытывал сейчас странное чувство уверенности, неопровержимой правоты своей. Он причастен к великому и светлому, что противостоит мраку и ужасу фашизма! Он свято верит в победный итог своей борьбы!
Все будет хорошо... все будет хорошо... Все будет так, как того хотят честные люди.
А его смерть... Что значит его смерть, когда за то же, что и он, гибнут миллионы?
За дверью гремят сапоги.
Лязгает запор. За ним пришли.
Судьи завершают свое позорное дело.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Выписка из приговора, полученная Анной Заимовой в канцелярии суда.
ПРИГОВОР № 418 от имени его величества Бориса III, царя болгарСегодня, 1 июня 1942 года, в Софии Софийский полевой военный суд на открытом судебном заседании в составе:
Председателя: полковника Игн. Младенова,
членов: капитана Хр. Иванова,
подпоручика П. Паскалева,
секретаря Долапчиева и при участии военного прокурора подполковника Илии Николова, заслушал уголовное дело за № 434 (1942 г.) против Владимира Стоянова Заимова и других по параграфу 112 Уголовного закона и параграфу 3 Закона о защите государства и, выслушав чтение обвинительного акта, судебное следствие, прения сторон и последнее слово подсудимых,
П Р И Г О В О Р И Л:1. Подсудимых: Владимира Стоянова Заимова, генерала запаса, 53 лет, уроженца города Кюстендил, проживающего в Софии, по улице К. Шведского, д. 52, болгарина, восточноправославного вероисповедания, женатого, грамотного, неосуждавшегося ранее, коммерсанта и . . . . . . . . .
з а т о, что в военное время — с 1939 года по март 1942 года, когда болгарское государство состояло в положении сначала предстоящей, а затем настоящей войны, они занимались шпионажем, выдавая в интересах иностранного государства государственные тайны, сообщая одному иностранному посольству в Софии, в интересах которого они действовали, факты и сведения, незнание которых другим государством необходимо для блага нашей страны и ее безопасности, на основании параграфа 112 «г» п. 3 и 118 Уголовного закона и в связи с параграфом 22 «б» и 22 «г» Закона о защите государства, к следующим наказаниям:
а) подсудимого Владимира Стоянова Заимова — к смерти через расстрел и лишением прав, перечисленных в параграфе 30, п. 1—4, 6 и 7 Уголовного закона Н А В С Е Г Д А и к оплате штрафа в пользу государственной казны размером (500 000) пятьсот тысяч левов[22].
Председатель: полковник Младенов,
члены: капитан Иванов,
подпоручик Паскалев,
секретарь Долапчиев.
Сегодня, 1 июня 1942 года в 9 часов согласно параграфу 526, в присутствии прокурора и секретаря я прочитал настоящий приговор в окончательной форме суду и подсудимым.
Председатель: полковник Младенов.
Накануне вечером, когда суд удалился в совещательную комнату для вынесения приговора, Анна, собрав все силы, подошла к прокурору. Полковник Николов в это время складывал на столе свои бумаги и нервно запихивал их в портфель.
