Лидия Чуковская - Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987)
Теперь о Самойлове. Когда я получила от него в дар «Голоса за холмами» (с большим опозданием, потому что он послал экземпляры в Москву для передачи и отсылки друзьям — не непосредственно, а с оказией к сыну, а у того они валялись чуть не месяц) — да, так вот, когда я получила книгу, я прежде всего схватилась за «Моцарта» и ахнула, увидав, что посвящения — нет. Не только ахнула, но послала письмо ему в Пярну, объясняя, какую боль он причинил Машеньке (по небрежности — читает корректуры не он), что если бы дело было в посвящении не ей, то все пустяки и вздор, а вот с нею в такие игры играть — нельзя. Ответа я не получила, а от общих друзей случайно узнала: Д. С. в Москве, в больнице, у него либо множественный микроинфаркт, либо тяжкий спазм. Я хотела навестить его — врач советует «повремените». Конечно, если даже я и пришла бы к нему в больницу — о проделке с Машенькой я все равно говорить теперь не стала бы… Пока не выздоровеет. А насчет «московской книги» Д. С. я просто ничего не знаю…
_____________________
С завистью прочитала в Вашем письме, что Вы перечли «Кристин, дочь Лавранса». Я тоже когда-то прочла и полюбила эту книгу, но вряд ли успею когда-нибудь ее перечесть. Я читаю, мне иногда (очень редко) находят время почитать то, что мне надо «для работы».
Иногда это драгоценно. Так, например, недавно прочла в № 6 «Невы» — прозу Лидии Гинзбург «О старости и инфантилизме». Читала мучительно (напечатано в два столбца мелким шрифтом!) — и теперь хочу приобрести где-нибудь этот номер — и очень, очень советую Вам прочесть. Очень.
_____________________
С горечью написали Вы про Леонида Петровича. Надеюсь, теперь он уже опять звонит и приходит к Вам часто, и горечь прошла. Знаю, у него был — в рабочем смысле — весьма напряженный март — апрель. Он сдавал работу сверхсрочно. Спал не более 4 часов в сутки. (Думаю, это вреднее всего.) В его любви, уважении, живом интересе к Вам, к Вашей работе, к Вашему быту, мыслям, в жажде к общению с Вами — я не сомневаюсь.
_____________________
Будьте здоровы. По поводу дачи, полагаю, решение не замедлит. Какое? Поживем — увидим. (Увы!) 1 апреля прошло полноценно на этот раз… а «что дальше, что впереди?» твержу я Герценовские слова.
586. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской28.05.86.
Дорогая Лидочка!
Узнал, что Леонид Петрович едет в Москву и решил воспользоваться этой оказией. Хотя мог бы воспользоваться и почтой. Школу прошел хорошую. Писать научились.
Знаю, что Вы продолжаете работу над книгой о Матвее Петровиче. Радуюсь этому, но, вместе с тем, жалею (как и многие), что задерживается, откладывается окончание 3-го тома.
Спасибо, что написали мне о Давиде Самойловиче, рассказали о его болезни. Это удержало меня от дурного поступка: я собирался (хотя, к счастью, долго и не решался) попенять ему за Машу (за вписанное от руки посвящение).
Можно ли ему (к нему?) вообще написать?
_____________________
Читаете ли Вы «Лит. Газету»? В последнем номере публикация записных книжек К. А. Федина. И там запись, посвященная теме «вошла врач». И что же Вы думаете? Классик советской литературы — огорошен встретившимся в газете словом пловчиха (женск. от слова пловец).
«Спрашивается — а как надо? — пишет он. — А никак. Женщина будет тоже пловцом, как она врач, агроном, ученый, товарищ, борец, а не врачиха, не агрономша, не ученая, не товарка, не борчиха… Мыслимо ли от бойца — бойчиха? И как будет от хитрец?»*
С Фединым я согласиться не могу. Мое мнение — прежнее: все дело, употребляя пушкинские слова, «в чувстве соразмерности и сообразности».
Вас когда-то укололо у меня в дневнике: «Врач склонилась над столом и пишет». Здесь по-другому не скажешь (пловчиха привилась, а врачиху я тоже отвергаю).
А вот вчера я прочел в газете:
«Я потребовала у кассира жалобную книгу. Не дает и не отвечает. Тогда я попросила вызвать директора. Обе заявили, что книги в магазине нет».
Все это ерунда, мелочи. Но ухо режет поминутно. И больно за русский язык, который все это умнет, приспособит, но лучше от этого не станет.
_____________________
Знаете ли Вы композитора Б. Тищенко? Он мой старый (с детских лет) читатель. Кстати, автор известной Вам, вероятно, театральной триады на стихи Корнея Ивановича. На днях он подарил мне книгу Б. Каца «О музыке Бориса Тищенко». Там, на стр. 115 упоминается его «„Requiem“ на слова Ахматовой». Борису Ивановичу даже за это упоминание пришлось драться с редактором (-шей?).
«Неву» со статьей Гинзбург достал, но еще не читал. Много скопилось обязательного чтения.
PS. А вот какой мне попался недавно курьез — на тот же мотив «врач присела». Читаю, что Е. Ю. Кузьмина-Караваева (Мать Мария) какое-то время состояла в партии эсеров и в 1917 г., после Великой Февральской революции «несколько месяцев была городской головой г. Анапы». Изящно? Спрашивается: правильно это или неправильно? Просится «городским». Но тогда это «врач села» наоборот.
_____________________
*Старый писатель не нашел, а 4-летняя Маша на ходу выдумала: — Папа хитрец, так, мама хитричка, а я — хитрюшонок.
587. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву9 июня 86 г., Москва.
Дорогой Алексей Иванович.
Сейчас, когда я пишу Вам эти строки, Финочка стоит на почте и посылает Вам — для Маши — книжку Д. Самойлова. Книга послана «ценной бандеролью». Квитанцию храним.
Авторская надпись на титульном листе — Маше. Посвящение сохранено в виде: «М. П.».
Мне он книжку тоже подарил и надписал. Но я ее еще не читала. Надеюсь — прочту. «Свидание хотя и состоялось, но…» Д. С. пробыл 3 недели в больнице в городе, потом около месяца под Москвой «в больнице полусанаторного типа». Выйдя, совершил два недопустимых (главным образом, медицински) поступка: 1) публично читал в ЦДРИ свои стихи 2) поссорившись с женой, переехал к своему старому другу… Я собиралась к нему на квартиру (так было условлено по телефону), когда он внезапно позвонил мне: «Л. К., я на ул. Горького возле вас и через 10 минут меня к вам доставят». Явился — несчастный, худой, почти ослепший, взбудораженный, руки дрожат, сам говорит непрерывно. Переписывает прозой свои новые баллады; в промежутках по телефону звонит от меня жене, домой, но там все время занято. Я не понимаю, чем и как его отвлечь, да он, собственно, и не слышит ничьих слов. Приходит за ним его товарищ. Наконец удается Д. С-чу дозвониться жене. И они оба — т. е. Д. С. и его товарищ — отправляются к Галине Ивановне (жене).
На следующий день Д. С. позвонил. «Л. К., простите, я вчера был у вас… не совсем… собран. Теперь все в порядке. Еду в Пярну. Оставляю у своего приятеля 2 экземпляра своей московской книги: для Вас и для Маши Пантелеевой».
